Разные мнения - [2]

— За все долгое время моей работы в системе частных школ Калифорнии, — сказал мистер Монсун, — никто ни разу не задал такого вопроса.

— Да, конечно, — начал я быстро, — за все время до того, как Ньютон решил узнать, почему яблоко падает, никто и знать не желал, что же все-таки заставляет его падать.

В то время я был уверен, что когда-нибудь мистер Монсун составит точный отчет о нашей дискуссии, ибо у меня не имелось основания полагать, что он не умеет писать или что он не сознает, что находится в присутствии личности, помнить которую его обязанность. Но он тем не менее так и не написал такого отчета.

Я был просто великолепен.

И не моя вина, что мне подобных больше не нашлось.

Мистер Монсун предпочел прекратить дискуссию. Он сел и уставился на свои башмаки.

— Так что вы на это скажете?

— Так, — произнес он довольно уставшим голосом. — Я должен тебя выпороть. Что ты скажешь на это?

— За что? — возмутился я.

Я вскочил, не упуская из виду стенографистку, стол которой находился у двери. Это была довольно смазливая девушка, и я надеялся произвести на нее приятное впечатление, хотя трудно себе представить, что, по моим ожиданиям, могло из этого выйти.

— Мисс Слайфо, — сказал мистер Монсун.

Этого было достаточно, и не успела мисс Слайфо преградить мне путь, как я был у двери, выскочил из кабинета и мигом очутился посреди школьного двора.

Еще раз новая школа поведения, испытав себя, оказалась верной.

Я отправился домой. В гостиной за чашкой кофе я увидел моего дядю Александра, который изучал право в университете Южной Калифорнии и приехал к нам погостить. Я ему рассказал все. Он посадил меня в машину, и мы отправились в неполную среднюю школу имени Лонгфелло.

— Все было так, как ты мне рассказал? — спросил он, пока мы ехали.

— Да, именно так.

— Ладно, — сказал дядя Александр, — подожди в машине.

Я не знаю, о чем говорили друг с другом мой дядя и мистер Монсун, но через несколько минут к машине подошла мисс Слайфо.

— Твой дядя, мистер Монсун и мисс Шенстен просят тебя зайти в кабинет.

Я вошел, и мой дядя сказал:

— Есть люди, которые знают, как определять приблизительный возраст чего угодно в мире и на земле. Кто эти люди и как они делают это, мистер Монсун не знает, не знает и мисс Шенстен. Мисс Шенстен обещала выяснить. Со своей стороны, ты можешь задавать любые вопросы, какие пожелаешь, но в более вежливой форме. — Он повернулся к директору: — Это соответствует нашей договоренности?

— Вполне, — сказал директор.

— Мистер Монсун заметил, что только армянин мог бы задать подобный вопрос, и сказал это с восхищением, — продолжал дядя Александр, — не так ли, мистер Монсун?

— Да, — сказал мистер Монсун. — В городе с населением в десять-пятнадцать тысяч я едва ли мог бы…

— Так, — с восхищением сказал дядя Александр. Он повернулся ко мне. — На сегодня с тебя хватит, но завтра ты приступишь к занятиям, как будто ничего не произошло. Это тоже соответствует нашей договоренности? — спросил он директора.

_{^{Рисунки И. МАКАРЕВИЧА}}

— Я вот думал, нельзя ли перевести его в школу имени Готорна? — сказал директор.

Но мой дядя быстро перебил его:

— Он живет в этом районе. Его друзья ходят в эту школу. Я заинтересован в его успехах.

— Мы все заинтересованы, — сказал директор.

Я был страшно смущен и зол на дядю. То, что я всегда презирал, случилось: великолепный человек встал на мою защиту. Умный человек, который совершенно случайно оказался младшим братом моей матери, явился к выдающимся деятелям школы, распоряжался и угрожал им; а они, вместо того чтобы бороться, покорно разрешили ему уйти. Да, не хотел я, чтобы он вот так и ушел.

На следующий день я представился мистеру Монсуну, который, увидав меня, казалось, хотел закрыть глаза и уснуть.

— Я пришел просить прощения, — сказал я. — Я не нуждаюсь в особых привилегиях.

— Только задавай свои вопросы в более вежливой форме, — сказал он. — Можешь идти.

Глаза открыть он отказался.

Я тут же отправился в кабинет древней истории, где за столом нашел мисс Шенстен, погруженную в работу.

— Я сожалею, что все так получилось, — сказал я. — Я больше не буду.

На миг почудилось, что она вот-вот снова бросится на меня, но время прошло, она, казалось, внутренне сдалась, а затем, не поднимая головы от стола, сказала очень сухо:

— Они умеют определять такие вещи. Можешь идти.

Я был уверен, что и директор и учительница когда-нибудь вспомнят, как благородно я вел себя в этом злосчастном деле, но, как я уже сказал, они не вспомнили, и вот это приходится делать мне самому.

К счастью, мисс Шенстен проучила в «Лонгфелло» еще лишь четыре дня и за это время не позволяла себе ни взглянуть на меня, ни задать вопрос. Целый ряд новых учителей брались за преподавание древней истории, но к этому времени новая школа уже действовала вовсю по всей «Лонгфелло», и учителя всегда стремились поскорей закончить день или неделю занятий, чтобы исчезнуть навсегда.

Мистер Монсун выступал несколько раз в зрительном зале на собраниях всей школы, где говорил о хороших манерах, но никто намека не принял, и через месяц он также покинул школу; его сменил какой-то капитан, известный своими подвигами в первую мировую войну. Ожидалось, что он быстро покончит с новой школой и восстановит старую. Вначале он действовал с позиции грубой силы, подвергая экзекуции по три дюжины мальчишек в день, затем испробовал метод панибратского обращения, прогуливаясь с ними по школьному двору, стараясь стать на дружескую ногу, и все такое; но ни один из его методов не возымел действия, и после первого семестра он занял какую-то должность в небольшой сельской школе, учеников на сорок-пятьдесят.