Разноцветная тьма - [12]

— Значит, вы никогда и ни о чём не жалеете? — заинтересованно осведомился мужчина, посмотрев, как я опять тру коленки, но на это счёт промолчал.

— Ну почему же, жалею иногда, но не так чтобы аж до причитаний и угрызений совести. Просто мотаю себе на ус и стараюсь впредь больше так не поступать.

— Понятно, — многозначительно протянул он и свернул во двор моего дома, куда мы доехали даже быстрее, чем я предполагала.

— Вот я почти и дома, — констатировала я и указала на подъезд, возле которого нужно остановиться. — Спасибо ещё раз, Климент Юрьевич, что довезли, а также не проехали мимо, когда всё случилось, и спасли мою сумку из рук вора.

— Не за что, — ответил он, а потом заглушил двигатель и тоном, не терпящим возражений, добавил: — Только на этом моя помощь не кончается. Я доведу вас до квартиры… И не смейте отказываться! — быстро вставил он, видя, что я всё равно собираюсь возразить. — Вы колени всё чаще потираете, а значит, боль усиливается. Вот увижу, что вы благополучно добрались до квартиры, посмотрю на степень ушиба, приложу вам лёд и заставлю выпить обезболивающую таблетку и после этого со спокойной совестью оставлю вас отдыхать.

— Климент Юрьевич, вы становитесь уже навязчивым, — холодно отчеканила я.

— Становлюсь. И что? — улыбнувшись, спросил он. — Вы же девушка умная и понимаете, что всё равно не избавитесь от моей навязчивости. Проще снова пойти мне навстречу и дать сделать то, что я хочу. Или как, будете сейчас сидеть на лавочке перед домом, чтобы я не пошёл следом за вами? Или может, попытаетесь отбиться от меня своей спасённой сумкой? Или мы поборемся у дверей вашей квартиры, когда я попытаюсь пройти внутрь, а вы грудью будете закрывать проход?

— Я ведь могу и участковому позвонить, — пригрозила я.

— И что вы скажете? Заместитель директора по кадрам из банка, в котором вы работаете, спас вас от преступника и как человек, заботящийся как раз о своих кадрах, в числе которых и вы, привёз вас домой, а сейчас желает до конца убедиться, что с вами всё хорошо и дополнительная медицинская помощь не требуется? — мягко поинтересовался он. — Ведь я молчать не буду и, представившись, объясню всё. Это будь я каким-нибудь проходимцем с улицы, то может участковый бы и прореагировал. А так… Сами понимаете.

«И ведь прав же. Ну что я участковому скажу? Что ко мне пристают? Глупо. Мы не в Америке, где за такое судят. И уж точно драться или сидеть на улице бессмысленно», — с недовольством подумала я. «Но, на будущее, вопрос нужно решать кардинально, чтобы этот Климент, прицепившийся ко мне, как пиявка, отстал. Впредь буду знать, что от него нужно держаться подальше и любую помощь отвергать. Его поведение сейчас хороший показатель».

— Ладно, пойдёмте в квартиру. Убедитесь, что со мной всё хорошо и, наконец, оставите меня в покое, — процедила я и, открыв дверь, кряхтя, вышла из машины, ощущая, как боль в коленях из ноющей превратилась в пульсирующую.

«Но в принципе, терпимо», — упрямо сказала я себе и потопала к подъезду.

— Давайте-ка помогу, обопритесь на мою руку, — закрыв машину и догнав меня, предложил мужчина.

— Не нужно, — отчеканила я и передёрнула плечами.

Однако через пару минут пересмотрела свой отказ. Зайдя в подъезд, и увидев, что лифт в очередной раз сломался и придётся пешком подниматься на пятый этаж, уже через два пролёта одной рукой я вцепилась в перила, а второй — в руку Климента.

— Может лучше, если я вас понесу? — спросил мужчина.

— Ещё чего, сама дойду, — презрительно ответила я. — Это всего лишь ушибы и боль вполне терпимая. Дойду домой, и всё пройдёт.

Зам по кадрам на эти слова промолчал, продолжая поддерживать меня, а на третьем этаже без лишних слов подхватил на руки, и сильно прижав к себе, понёс.

— Вы сильный, — констатировала я, решив не сопротивляться.

— Есть такое. Но и вы весом не центнер. Весите килограмм шестьдесят, так ведь? — спросил он и быстро зашагал по лестнице.

— Пятьдесят восемь, — ответила я и обняла его за шею, чтобы было удобнее.

— Рад, что следите за собой, а то некоторые женщины, поставив на себе крест, опускаются и превращаются во что-то среднее между женщиной и пыльным картофельным мешком.

— Не нужно думать, что я слежу за собой ради мужчин, — фыркнула я. — Это просто проявление уважения к самой себе, а не ради мужского пола. И потом, у нас по женской линии все были худощавыми и полнотой никто не страдал. Так что и я особых усилий не прилагаю.

— Вы так хорошо знаете историю своей семьи по женской линии? — с интересом спросил Климент и мы как раз поднялись на пятый этаж, где он поставил меня на ноги.

— Знаю, — ответила я и полезла в сумочку за ключами, на секунду представив, как бы сейчас бессильно стояла перед дверями, если бы зам по кадрам так вовремя не появился на дороге, и от этого чувство благодарности к нему возросло чуть больше.

«Пришлось бы вызывать людей из фирмы, которая может вскрыть замки или в худшем случае распилить эту железную дверь… Совсем не весело, если представить, сколько бы на это ушло времени, а потом ещё и на ремонт или замену замков. Наверное, только бы к вечеру со всем этим управилась бы, вконец осоловев от недосыпа и усталости. Нет, этот зам всё же спасение для меня, а я всё рожи кривлю от его помощи. Нужно быть всё же чуть мягче, пусть он и слишком приставучий», — решила я и открыла дверь.