Размышления о войне и о книге В. Суворова «Ледокол» - [31]

. Кроме того следует отметить, что рации были только на командирских танках, а на линейных не было, и это осложняло управление ими в боевой обстановке. Можно только предполагать, что подобных недостатков в бронетанковых войсках вермахта не наблюдалось. Будем иметь в виду, что Сталин, предприняв огромные усилия по обновлению вооружения для Красной армии и усилению её мощи, в войсках ни разу не бывал. О боеготовности РККА накануне войны мог судить только по докладам руководства армии. Надо полагать, что эти доклады всегда были обнадёживающими, в чём сомневаться не приходится. В противном случае ни начальник Генерального штаба, ни нарком обороны не избежали бы сталинского возмездия. Вот как описывает В. Суворов подготовку фронтовой системы связи в Красной армии в эти предвоенные месяцы: «Фронтовая система связи для военного времени была заранее хорошо подготовлена и отлажена. Все документы плана, частоты, позывные, пароли хранились в штабе округа, и в случае войны их нужно было рассылать в войска. Радиостанций же в округе насчитывалось несколько тысяч, следовательно, чтобы перестроить работу на военный лад, требовалась минимум неделя. Проводить эти мероприятия заблаговременно не разрешалось». Прекрасно. А на самом деле как было?

При нападении на СССР в вермахте считали: «Разрушение всякой связи в большом русском государстве должно автоматически иметь своим следствием распад советской системы. Обобщая, можно сказать, что война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения. В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале». Свидетельствует В. В. Бешанов в своей книге «Кадры решают всё»: «Идя непроторенным путём, в Академии Генерального штаба попытались было создать кафедру стратегии, но быстро от идеи отказались в связи с полным отстрелом почти всех военных теоретиков в стране. В 1935 году была сделана попытка организовать курс лекций по стратегии в военной Академии им. Фрунзе, но и она провалилась. Заместитель начальника академии Щаденко поставил на место начальника военно-исторического факультета: “Это что ещё за стратегии? Стратегией занимается лично товарищ Сталин, и это не наше дело”» [Бешанов, 2006а, с. 270–273].

За пять предвоенных лет (1937–1941 гг.) академия

Генерального штаба РККА выпустила более 800 «высокообразованных командиров, не умеющих управлять войсками». Да что там стратегия, если в академиях не изучали даже столь необходимую вещь, как организацию связи. Радиосвязь советские генералы просто игнорировали, слишком мудрёная штука. Руководить предпочитали из тёплого штаба по телефону. Если бомба или снаряд перебили провода, использовали посыльных. Почти отсутствовали средства кодирования переговоров, радиоразведки, шифровальные машины. Развитию связи значения не предавали, радиосвязь не любили и боялись её. Поэтому советские штабы тотчас теряли управление, едва войска трогались с места.

Начальник штаба 4-й армии Л. М. Сандалов свидетельствовал: «Командный состав и штабы всех соединений, в том числе и штаб армии, не умели управлять войсками при помощи радио и не любили этот вид связи из-за трудности его применения по сравнению с проводной связью» [Бешанов, 2006а, с. 272]. Но ведь и начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, непосредственно курировавший Управление связи НКО, только с началом войны с удивлением обнаружил, что у него нет командного пункта, нет своих линий связи, а хоть какие-нибудь новости о противнике можно узнать, как пишет историк В. Бешанов, только обзванивая сельсоветы: «Товарищи! Немцы в деревне есть?» [Там же, с. 274]. Похоже на анекдот, но слишком правдив. Уже в середине дня 22 июня командующий Западным фронтом якобы доложил, что из имеющихся у него трёх радиостанций две разбиты, а третья повреждена. Ему пообещали прислать исправные, но так и не прислали. В дальнейшем, как пишут некоторые историки, Р. Г. Павлов не только ничем не управлял, но даже не знал, где проходит фронт, а Генштаб не ведал, где находится сам Павлов. Чуть ниже мне придётся заступиться за оболганного Павлова, поскольку появились новые материалы, опровергающие это утверждение. А в Москве Жуков рыдал в голос, когда Сталин задал ему простой вопрос: «Вы управляете фронтами?» Так пишет В. Бешанов, однако есть другие описания жуковских слёз, более подробные, о чём расскажу ниже.

После войны Жуков вспоминал, будто жаловался: «Перед войной считалось, что для руководства фронтами, внутренними округами и войсками резерва Главного командования в случае войны будут использованы преимущественно средства Наркомата связи и ВЧ НКВД. Узлы связи Главного командования, Генштаба и фронтов получат всё нужное от местных органов Наркомата связи, которые, как потом оказалось, к работе в условиях войны подготовлены не были. С состоянием местных органов связи я был знаком по маневрам и командно-штабным полевым учениям, когда на арендных началах пользовался их услугами. Ещё тогда мы сомневались в способностях местных органов обеспечить вооружённые силы а Генеральным штабом для исправления этого положения, за которое персонально отвечал его начальник, т. е. Жуков.) Далее он глубокомысленно размышляет о каких-то военачальниках, якобы неизвестных, допустивших непростительные ошибки, и, как бы в назидание потомкам, по-отечески наставляет: