Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года - [7]

Чрезвычайно интересны собственные размышления Персиани, помещаемые им в конце многих глав. В них представляет ценность не столько его личная оценка происходившего, сколько настроения, господствовавшие среди членов российской миссии. Нам неизвестно о каких-либо несогласиях между российскими дипломатами, поэтому Персиани можно считать выразителем этих настроений.

«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.

Известно, что регентство считало деятельность иностранных дипломатов в Греции вмешательством во внутренние дела страны, а потому, еще до прибытия регентов Бавария предложила державам сменить своих представителей в Греции[45]. Однако на это пожелание откликнулась одна лишь Россия, отозвав Рюкмана и прислав на его место Катакази.

По свидетельству Персиани, российские посланники в Греции, в отличие от представителей других держав, ни в коей мере не оказывали давления на регентство, ограничиваясь «ролью простого наблюдателя». Они предпринимали активные усилия лишь в самом крайнем случае, каковым стало, например, убийство российского подданного Прасиноса. Характерно, что даже эти действия Катакази по защите подданных России, а также требование принести извинения за оскорбления в адрес российской миссии, прозвучавшие во время суда по этому делу, регентство сочло «неприличными»[46]. Однако, не предпринимая открытых выступлений против регентства, российский посланник, по свидетельству Персиани, вел активную общественную жизнь, поддерживая контакты не только со сторонниками России, но и представителями других политических группировок. Мы видим, что действия российской миссии в Греции носили скорее оборонительный характер и были нацелены на сохранение уже имеющихся позиций, а не приобретение новых.

Россия не стремилась к вытеснению из Греции Англии и Франции, но желала мирно там с ними уживаться. Эта точка зрения вполне соответствует воззрениям, господствовавшим тогда в российском МИД и разделявшимся самим императором. В то время российское правительство еще полагало сохранение Османской империи более выгодным для России, чем ее разрушение. Кроме того, Николай I, по свидетельству современников, «решительно отвергал идею создания Греческой империи»[47]. Тем не менее, реализация практически всех предлагаемых Персиани мер, даже если они были на руку России, объективно пошла бы на пользу самой Греции, способствуя стабилизации обстановки в обществе и экономическому развитию страны. На этом этапе, также как во время революции 1821 года и правления И. Каподистрии, позиция России в греческих делах совпадала с интересами греков.

Сочинение Персиани сто восемьдесят лет пролежало в архиве. Конечно, за это время оно утратило политическую актуальность, на которую рассчитывал автор. Но зато приобрело несомненный исторический интерес. «Рассуждения о Греции» будут интересны всякому, кто хочет познакомиться с историческим прошлым этой страны, а также расширить свои познания в области истории российской дипломатии и политической мысли.

Рассуждения о Греции От прибытия короля до конца 1834 года

Его превосходительству господину Родофиникину[48]

Санкт-Петербург, 27 сентября 1835

Милостивый государь!

Я пользуюсь благосклонно данным мне разрешением Вашего превосходительства представить Вам мою работу о положении в Греции с момента прибытия короля[49] до его совершеннолетия. Сия милость есть новое доказательство покровительства, коего Вы соблаговолили меня удостоить. Первое из моих чувств – это чувство признательности Вам, которое я осмеливаюсь выразить в этом посвящении, и мое единственное стремление заключается в том, чтобы показать себя достойным того благосклонного интереса, который Вы всегда ко мне проявляли. Усердие, верность службе Его Императорского Величества, безграничная преданность лично Вашему превосходительству – таковы мотивы, которые мною руководят и будут руководить до последней минуты моей жизни. Надеюсь, что они, милостивый государь, будут Вами приняты благосклонно и дадут мне право на продолжение Ваших милостей, которые всегда были целью моих усилий и моим самым драгоценным желанием.

Фрагменты, которые я имею честь представить Вашему превосходительству, не образуют законченного труда, предназначенного для публикации. Это всего лишь отрывочные карандашные наброски, рассыпанные по моим записным книжкам и призванные оживить в моей памяти события, очевидцем которых я был. Я был бы счастлив, если бы какие-нибудь из этих страниц могли хотя бы на мгновение привлечь внимание Вашего превосходительства и если бы Вы нашли их достойными представить на суд Его превосходительства господина вице-канцлера. Я не питаю иллюзий насчет их достоинств. Это достоинства голой истины, и потому я осмеливаюсь просить некоторого снисхождения к ним.

Имею честь быть с глубоким уважением

Милостивый государь

Вашего превосходительства

покорнейший слуга

И. Персиани

Вместо предисловия