Различия в степени вокализованности сонорных и их роль в противопоставлении центральных и периферийных говоров - [3]
Итак выводы разных исследователей смыкаются и дополняют друг друга. Постепенно стало вырисовываться не только внутреннее единство периферийных говоров, бывшее неясным еще в 60‑х годах, но и намечаются линии, по которым эти говоры противопоставляются говорам центра. Становится все более очевидным по преимуществу архаический характер тех черт, которыми в выявленном противопоставлении характеризуются периферийные говоры, их связь с общевосточнославянским (древнерусским) состоянием. Черты же, специфические для центральных говоров, в этой оппозиции предстают как новообразования, возникшие в свое время в восточной части восточнославянской территории — бывшей окраине славянского мира. Связь с важнейшими глубинными процессами, имевшими некогда место в восточнославянской языковой области, как раз и определяет важность обнаруженного в 60‑е годы диалектного противопоставления, ставшего известным как противопоставление центра и периферии на территории древнейшей русской колонизации.
Несмотря на значительность уже достигнутого в области изучения этой своеобразной по форме своего проявления дихотомии диалектных систем, представляется, что многие вопросы, относящиеся к этой проблематике, в частности лингвистическая специфика периферийных говоров, еще только начала изучаться и обнаружены еще далеко не все явления, по которым эти говоры противопоставлены центральным. Эти исследования должны быть продолжены, причем не только в области фонетики, которой до сих пор ограничивались наблюдения, но и на других уровнях языка.
Можно указать одно из возможных направлений в дальнейшем изучении выявленного диалектного противопоставления, опираясь на результаты уже проделанной русскими диалектологами в этой области работы. В трудах К. В. Горшковой уже подчеркивалось, что падение редуцированных вызвало в фонологической системе русского языка тенденции развития, толкавшие ее на путь консонантизации. Исторически сложилось так, что эти тенденции наиболее полно стали осуществляться в говорах Ростово-Суздальской земли и прилегающих к ней с юга землях. Они широко отразились и в говорах Московского типа, на базе которых формировался русский литературный язык[12]. Главным звеном в развитии этих тенденций было формирование фонологической корреляции твердых и мягких согласных[13], определившее в свою очередь особенности в развитии вокализма, — его подчиненность, обусловленность консонантным окружением.
Отметим, что в концепции Горшковой—Треблер упор делается именно на относительную развитость консонантных признаков в противопоставлении центральных и периферийных говоров. Если же намеченную линию противопоставления представить в полном объеме, имея в виду более общую оппозицию вокальность ~ консонантность, то следует признать, что ее второй полюс — вокальность недостаточно использован для относительной характеристики говоров[14]. Ведь в изложенной концепции периферийные говоры по существу характеризуются не как более вокальные, а как менее консонантные. До сих пор общность периферийных говоров удалось показать лишь на примере вологодских говоров и говоров Рязанской Мещеры, ярче других демонстрирующих как раз слабую выраженность консонантных признаков. Между тем более полное выявление именно вокальных признаков периферийных говоров позволило бы значительно отчетливее показать их единство, которое явно нуждается в более убедительном подтверждении.
Это можно сделать, если в качестве показателя большей вокальности периферийных говоров учитывать не только наличие двух лишних гласных фонем — ‹е̂› и ‹о̂› (которые, кстати говоря в современных говорах представлены очень непоследовательно — в особенности — ‹о̂›), но и другие признаки, реализующиеся в их фонетической системе.
При рассмотрении признака вокальность ~ консонантность звуки языка нельзя просто поделить на два класса: гласные и согласные, поскольку в их числе есть ряд звуков, промежуточных по своим конститутивным свойствам между гласными и согласными. Это сонорные согласные, которые не могут быть отнесены ни к чистым согласным, т. е. к шумным, ни к чистым гласным.
Очевидно, что звучность сонорных, которые по признаку участия голоса объединяются с гласными, зависит от степени вокальности фонетических систем. Причем речь может идти не только о способности части сонорных в особых фонетических положениях выступать в слогообразующих вариантах, но и о том, что сама звучность, как их конститутивный признак может быть в более вокальных системах большей по сравнению с той, которой они обладают в системах более консонантных. Именно поэтому изучение сонорных как особого класса звуков для решения поставленных вопросов является очень перспективным. Оно позволяет выявить вокальные характеристики периферийных систем, объединяющие их в их оппозиции к центральным.
Качество сонорных в разных системах специально не изучалось, хотя в фонетических описаниях говоров есть материал, позволяющий судить о их неодинаковой звучности. Этот материал еще предстоит свести и оценить, как необходимо в перспективе изучения живой звучащей диалектной речи обратить серьезное внимание и на диалектные различия в степени вокализованности сонорных. Но уже сейчас обращает на себя внимание, что многие явления из комплексов, характеризующих порознь центральные и периферийные говоры, по существу демонстрируют разное поведение сонорных согласных в двух этих типах говоров, связанное с их большей вокализованностью в периферийных говорах и, наоборот, большей шумностью в центральных.
