Разговоры с Бухариным - [34]

"Жить у нас, конечно, трудно, очень трудно, — приблизительно так говорил он, — и вы, например, приспособиться к ней не смогли бы. Даже нам, с нашим опытом этих двух десятилетий, часто бывает невмоготу. Спасает вера, что развитие все же идет… Несмотря ни на что… Это как поток, который загнан в гранитные берега. Если кто из потока высовывается, его подстригают — и Бухарин сделал жест двумя пальцами, изображая, как стригут ножницами, — и русло ведут по самым трудным местам, но поток все же идет вперед, в нужном направлении. И люди в нем растут и крепнут и строят новое общество…"

В эту его теорию человеческого потока составными частями входили и концепция "пролетарского гуманизма", и идея советской конституции — не только мысль, которая принадлежала Бухарину, но и составление которой было делом его рук. Во время рассказов о ней Бухарин вынул из кармана самопишущее перо и, показывая его мне, сказал:

"Смотрите внимательно: им написана вся новая советская конституция, текст которой скоро будет опубликован. От первого слова и до последнего. Всю работу нес на себе я один — только Карлуша (Радек) немного помогал. В Ваш Париж я смог приехать только потому, что вся эта работа уже закончена, все важные решения уже приняты. Теперь шлифуют текст… А в русле этой новой конституции людскому потоку будет много просторнее… Его уже не остановить — и не угнать в сторону!"

Этой конституцией Бухарин очень гордился: она не только вводила всеобщее и равное избирательное право, но и устанавливала равенство всех граждан перед законом, ликвидируя привилегированное положение коммунистов в советском обществе, и вообще была продумана как форма для мирного перевода страны от диктатуры одной партии к подлинной народной демократии. Бухарин говорил даже, что комиссия по выработке этой конституции поставила вопрос о нескольких кандидатурах на выборах…

Бухарин только недооценил своего противника и не предвидел, как по-чингисхановски коварно Сталин использует эти принципы, равенство всех перед законом, превратив в равенство коммунистов с беспартийными перед бесконтрольною диктатурой сталинского аппарата, и не только отправит на бессудную расправу самого автора этой конституции, но и беспощадно расправится со всем тем слоем правящей партии, который пошел за бухаринскими лозунгами "пролетарского гуманизма".

… Из Парижа он уезжал в бодрых настроениях. Если и были у него в глубине души элементы пессимизма и скепсиса, то их он не показывал, планы остаться за границей, с которыми к нему приходили, он отверг… И только позднее стало известным, что оснований для пессимизма уже в то время было больше чем достаточно: из Парижа Бухарин выехал 30 апреля 1936 г., а через полтора года, из рассказов Кривицкого, который был перед тем одним из самых ответственных представителей НКВД за границей, стало известно, что в конце того апреля Сталин отправил за границу Бермана, видного чекиста, чтобы собирать материалы для первого из больших процессов против "старых большевиков"… Сталин пустил в действие паровой каток "большой чистки".

Процесс против Бухарина, Рыкова и их ближайших единомышленников Сталин осмелился поставить сравнительно не скоро. Вокруг Бухарина шла жестокая борьба, и Сталин должен был истребить 70 % членов большевистского ЦК, прежде чем смог поставить этот процесс, который в своей основе был процессом "чудовищной машины" дегуманизированной сталинской диктатуры против идеологии "пролетарского гуманизма". Но собирание материалов для этого процесса началось уже тогда, в апреле 1936 г., и в числе многих других под удары попал также и тот коммунист-пограничник, встречи с которым "на крыше мира" оказали такое влияние на настроения Бухарина. История захотела поставить красочную концовку под эпопеей "пролетарского гуманизма"… Р. В. Иванов-Разумник, известный русский критик, в своих воспоминаниях рассказал о тюремной встрече с этим горным волком: когда последнему на допросе предъявили обвинение в работе на какую-то чужестранную разведку, он до полусмерти избил и следователя, и чекистов, которые прибежали тому на помощь… Скрутить его смогли только после настоящей битвы, мобилизовав едва ли не весь штат провинциального НКВД, но после этого "крутили" так, что своих любимых гор свободолюбивый волк больше уже никогда не увидел…

"Человеческий поток" тогда пытались погнать в другом направлении, к которому понятие гуманизм ни с каким прилагательным применить было уже нельзя, и Бухарин в тюрьме вернулся к еще более мрачным настроениям, чем те, которые им владели в начале 30-х гг. В тюрьме к нему, несомненно, были применены пытки. Положение ухудшала и обостряла тревога за судьбу жены и младенца-сына, не говоря уже о тревоге за отца, который, по-видимому, погиб в тюрьме. В этой обстановке был "поставлен" процесс Бухарина, Рыкова и др., один из самых отвратительных процессов той отвратительной эпохи…

На процессе в марте 1938 г. в заключительном слове он говорил, что переоценил все свое прошлое и "с поразительной ясностью" увидел, что кругом "абсолютно черная пустыня", в которой нет ничего, во имя чего нужно было бы умирать не раскаявшись. И он каялся, признавая себя виновным и в "измене социалистической родине", и в "организации кулацких восстаний", и "в подготовке террористического покушения", а также "дворцового переворота"…