Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье - [32]

Макиавелли

Ни в коей мере. Поведаю вам, что, находясь здесь, я потратил значительное время, чтобы испытать сильные и слабые стороны этой системы. Я получил точное представление об условиях существования прессы в странах с парламентским правлением. Подумайте о том, что журналисты образуют что-то вроде масонского союза. Люди, зарабатывающие себе на жизнь журналистикой, в большей или меньшей степени связаны друг с другом узами профессиональной тайны. Подобно древним авгурам, они крайне неохотно открывают народу секреты своих прорицаний. Предавая друг друга, они ничего не приобретают взамен, поскольку у каждого из них отыщется то или иное слабое место. Признаю как вполне вероятное, что в центре столицы в определенном кругу лиц эти вещи не будут тайной, однако в иных случаях никто и нигде не сможет подозревать об их существовании, и большинство людей последует за своими вождями с той абсолютной верой, которой я наделил их.

Что мне за дело до того, что кто-то в столице будет осведомлен об уловках моей прессы? Основная доля ее воздействия рассчитана на провинцию. Там я всегда смогу поддерживать температуру общественного мнения на том уровне, который мне потребен, и каждое из моих намерений наверняка достигнет там адресата. Я приберу к рукам всю провинциальную прессу, поскольку там не должно быть никаких противоречий и дискуссий. Из административного центра, в котором находится моя резиденция, губернаторы всех провинций постоянно будут получать приказ, регулирующий выступления газет в том или ином духе, следовательно, в один и тот же час на всю страну будет оказываться то или иное воздействие, будет задан тот или иной импульс, причем зачастую еще до того, как в столице что-либо узнают об этом. Из сказанного вы понимаете, что мне не следует слишком беспокоиться о мнениях столицы. При серьезном повороте дел в столице получат информацию о движении, возникающем вне ее пределов, слишком поздно, и это движение захватит и столичных жителей, в чрезвычайных обстоятельствах — и против их воли.

Монтескье

Цепь ваших рассуждений тянет за собой всякого с такой силой, что я теряю мужество возразить вам в последний раз, прибегнув к приготовленному мной аргументу. И все же вопреки тому, о чем вы только что сказали, фактом остается существование в столице определенного числа независимых журналистов. У них практически не будет возможности писать о политике, это очевидно, однако они смогут вести против вас партизанскую войну. Ваш аппарат управления не может быть безупречным. Развитие абсолютистского режима допускает всякого рода злоупотребления, вина за которые ложится на самого монарха. Во всех действиях ваших чиновников, затрагивающих частные интересы, будут усматривать ваши собственные слабые места. Посыплются жалобы, обвинения в адрес ваших чиновников, вас, что само собой разумеется, будут считать ответственным за их действия, и ваш авторитет будет понижаться от одной мелочи к другой.

Макиавелли

Меня это не пугает.

Монтескье

В самом деле, в вашем распоряжении столь обильные и многообразные средства подавления, что вам остается лишь выбрать одно из них.

Макиавелли

Я вовсе не это имел в виду. Я же не намерен постоянно прибегать к средствам подавления; я хочу лишь иметь возможность простым указанием воспрепятствовать любой дискуссии на тему, которая опасна для правительства.

Монтескье

Как вы намерены осуществить это?

Макиавелли

Я обяжу газету публиковать вверху каждой колонки поправки и замечания, поступающие от правительства. Представители правительства направят газетам ноты с категорическими заявлениями: вы поместили сообщение о том или ином событии, не полностью соответствующее истине. Вы позволили себе критиковать то-то и то-то. Вы не обладаете достаточным уровнем компетенции. Вы неверно себя повели. Вы были не правы. Поступайте в соответствии с нашими указаниями. Как видите, это будет лояльная и совершенно гласно осуществляемая цензура.

Монтескье

Которая не предполагает никакого ответа.

Макиавелли

Именно так. Тем самым дискуссия прекращается.

Монтескье

За вами всегда будет оставаться последние слово, даже без применения насилия. Очень тонко задумано. Ваше правительство на самом деле отстаивает журналистику, в которой, как вы сами недавно изящно выразились, все рассчитано до мелочей.

Макиавелли

В той же степени, в какой я против того, чтобы будоражить народ слухами, поступающими из-за границы, я против попыток нарушить его спокойствие слухами, возникающими в самой стране, в том числе и обычными известиями, касающимися приватных отношений. Я распоряжусь, чтобы газетам запретили публиковать информацию о необычном самоубийстве, о слишком подозрительной финансовой сделке, при которой речь идет о больших денежных суммах, о неправильном поступке чиновника, находящегося на общественной службе. Молчание о вещах подобного рода свидетельствует о большем уважении к моральному здоровью народа, чем всякие разговоры о них.

Монтескье

А сами вы между тем сможете беспрепятственно заниматься журналистикой.

Макиавелли

Пожалуй, мне придется этим заниматься. Обязанность всех правительств, намеренных укрепить свое могущество — использовать прессу, прибегать к ее услугам во всех существующих формах. Это довольно странно, но все обстоит именно так. По этой причине я пойду в этом направлении так далеко, как вы себе и помыслить не сможете. Для истинного понимания того, сколь широко простирается моя система и сколь всеохватна она, следует принять во внимание, в коей мере суждения моей прессы определяются необходимостью согласованного взаимодействия с действиями официальных властей. Предположим, что я поставил себе целью провести в жизнь решение, связанное с большими сложностями в области внешней и внутренней политики. В один прекрасный день об этом решении как о событии официальном оповещают мои газеты, каждая из которых уже несколько месяцев занималась обработкой общественного мнения в духе ее направления. Вам известно, с какой предупредительностью и осторожностью следует составлять правительственные документы в критических ситуациях. Задача, которую в этом случае необходимо решить, заключается в том, чтобы удовлетворить требования всех партий. Тут каждая из моих газет в рамках той тенденции, которую она представляет, предпримет попытки убедить другие партии в том, что принятое решение представляется наиболее благоприятным именно для них. То, о чем не сказано в официальном документе, будет извлечено из него в комментарии, а то, на что лишь намекнули, официозные газеты станут обсуждать более открыто, газеты же демократические и революционные будут об этом трубить, и в то время как разгорятся дискуссии и появятся самые разнообразные объяснения моим действиям, мое правительство ответит всем и каждому в отдельности: вы заблуждаетесь в вашей оценке правительственных намерений. Вы плохо читали официальное сообщение; в нем не содержалось ничего, кроме того-то и того-то. Вся соль в том, что никогда нельзя противоречить самому себе.