Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах - [13]

(Оба хохочут.)

Спасибо милости твоей за честь.

Во здравие твоё – со всей охотой…

(Ловко опорожняет ковш.)

Ну, вот, попил, теперь бы и поесть.

Скрипицын (приглядываясь к суме Данилы)

Каков хитрец! Ты прежде заработай!

Вытаскивай гудок трёхструнный свой —

Ведь это он в суме? – и то мне спой,

Чего не мог я слышать на привалах

От спутников моих, людей бывалых.

Данило

Ох, сударь, подведёшь под монастырь.

Гудошника по царскому указу

Ждут батоги. А по второму разу —

Кнутом уважат и сошлют…

Скрипицын (с усмешкой)

В Сибирь?

Данило

Смеёшься… На забаву добрым людям

Тебя небось не драли без порток.

Скрипицын (скривясь)

Ну, драли или нет, рядить не будем…

Выпрастывай из тряпки свой гудок.

Иль думаешь, в придачу к тем обидам,

Что ты стерпел от здешних дураков,

Тебя на суд Нарышкину я выдам?

Данило (не сразу)

Добро, спою. Про наших казаков…

(Достаёт из сумы гудок со смычком,

упирает торчмя в колено, играет и поёт.)

А за славным было батюшкой за Байкалом-морем,

А и вверх было по матке Селенге по реке,

Из верхнего острогу Селенгинского

Только высылка была удалым молодцам,

Удалым молодцам, селенгинским казакам,

А вторая высылка – посольским стрельцам.

Переправились казаки за Селенгу за реку,

Напущались на улусы на мунгальские.

Они жён-детей мунгалов во полон взяли,

Скарб и живот у них обрали весь.

Они стали, казаки, переправлятися

На другу сторону за Селенгу-реку,

Опилися кумысу, кобыльего молока.

(Вскакивает, гудок упирает в грудь;

идёт, на ходу играя и приплясывая.)

Набегали тут мунгалы из чиста поля,

Учинилася бой-драка тут великая:

Они жён-детей мунгальских и отбили назад,

А прибили казаков много до смерти,

Вдвое-втрое казаков их переранили.

А прибудут казаки в Селенгинский острог,

По базарам казаки они похаживают,

А и хвастают казаки селенгинские молодцы,

А своими ведь дырами широкими.

(Дурашливо кланяется.)

Скрипицын (смеясь)

Ну, песельник, потешил!..

(С нарочитой строгостью.)

А скажи,

Стрельцы и казаки – не то ли войско,

Что нынче охраняет рубежи

Сибирские со стойкостью геройской?

И не за ту ль мунгальскую войну,

Где отличились русские отряды,

Великому послу Головину

С товарищи его везу награды?

Восславь победу, воевод воспой!

А ты поёшь про неудачный бой.

Не выдумка ли он?

Данило

Об этой сваре

Я слышал в Селенгинске, на базаре.

За что купил – за то и продаю.

Скрипицын

Ты прав: бывает всякое в бою.

А горе в представлении потешном

Не кажется таким уж безутешным…

В потехе ж ты искусен. И весьма!

Чего за песню хочешь?

Данило

Я?.. Письма!

От милости твоей – к придворным царским:

Боярам, стольникам, сынам боярским, —

Кому угодно, кто бы свёл меня

В село Преображенское, в палату,

Где кажут – верно, за большую плату —

Комедии… коль это не брехня.

Скрипицын (с издёвкой)

В театрум, стало быть? На двор царицын?

И чаешь ты, что я, Иван Скрипицын,

Московский дворянин, чей знатный род

Уж двести лет как на Руси слывёт, —

Что я тебе, гудошнику Данилке,

Повинному за глум кнуту и ссылке

На эту… вашу… матку Селенгу, —

Что я тебе и вправду помогу?

(Смягчив тон.)

Молчишь?.. Садись.

Данило понуро опускается на лавку.

Ты опоздал, Данило:

Потех, что царь покойный Алексей

Завёл для молодой жены своей,

Царица, овдовев, не сохранила…

Поспешно входит стрелец.

Стрелец

Иван Исаич, дали лошадей!

Скрипицын (стрельцу)

Ну, наконец! Вели грузить подводы.

Стрелец уходит.

(Даниле, продолжая.)

…Когда почил Тишайший государь,

То сын его Феодор, новый царь,

Увы, недолговекий от природы,

На мачеху серчая, не велел

Комедий представлять в хоромах царских.

И быть бы лицедеям не у дел…

(Выдержав паузу.)

Но действа ставят и в домах боярских!

И любит их смотреть начальник наш.

Твоё уменье там пришлось бы кстати…

Берёт бумагу и перо, пишет. Со двора доносится конское ржание, скрип колёс, возгласы ямщиков. Скрипицын посыпает бумагу песком, стряхивает; сворачивает письмо, запечатывает воском и протягивает Даниле.

В Кремле Московском, в Золотой палате,

Вот это Шакловитому отдашь,

Феодору Леонтьичу. Запомнишь?

Данило (берёт письмо и кланяется в пояс)

Запомню. Дай те Бог добра за помощь!

И всей твоей дворянской родове.

(Бережно прячет свиток за пазуху. Помолчав.)

А что за распря снова на Москве?

В Сибири бают, будто бы царевна —

Правительница Софья Алексевна

Решила извести братьёв-царей

И что посольских дел оберегатель

Боярин князь Голицын – вкупе с ней

Венца и трона дерзкий домогатель.

Скрипицын (покачав головой)

Царевна Софья правит, не царит.

Но гонор у неё и впрямь царицын.

А друг сердешный, сиречь фаворит,

При Софье – Шакловитый!

Данило

А Голицын?

Скрипицын

Василь Васильич осаждает Крым,

Но шибко робок он как воевода.

И ждёт его позор – и Софью с ним,

Коль князь ни с чем вернётся из похода.

Нарышкины кудахчут пуще клуш:

И власть кремлёвская-де стала слабой,

И Васька – только с бабой добрый муж,

А с ханом-басурманом – баба бабой!

В Боярской думе многие чины

Голицыну сочувствуют – с оглядкой

На то, какою хваткой до войны

Он обладал… Что стало с этой хваткой?

Но главное, с женитьбою Петра,

Как прежде – Иоанна, – их сестра

Уже царей ни опекать не вправе,

Ни печься вровень с ними о державе.

В верхах кремлёвских смута. А внизу

Колеблются дворяне да миряне…

Нейди в Москву. Пересиди грозу

Уж лучше тут, в сибирской глухомани.

Входит стрелец.