Старик крестьянин начал что-то с жаром говорить, взмахивая рукой.
- О чем он? - спросил Борис.
- Старый человек говорит, надо уходить, - перевел Якгборо. - Нельзя трогать священный лес. Духи рассердятся.
- Как же лесные жители уйдут, бросив все?!
- Они уйдут, инженер.
Что делать? Собственно, можно было бы уехать и самому, раз так вышло. Уж кто-кто, а губернатор должен был знать, какой лес предназначался для нового моста! В конце концов и наведение мостов не входило в обязанности инженера Потапова, это не значилось ни в одном пункте контракта.
Борис сел на подножку лесовоза, закурил. Он смотрел, как герзе собирали принесенный с собой нехитрый инструмент и уходили...
- Что делать дальше, инженер?
Рабочие-малинке стояли кружком, невидимые, обозначенные в темноте лишь сигаретными огоньками. - Будем работать.
Заострить комель азобе оказалось делом нелегким - топор просто отскакивал от железного дерева. Якгборо, что-то бормоча под нос, принес куп-куп - широкий нож типа мачете - и стал понемногу затачивать бревно, как карандаш, короткими
ударами.
Зато в грунт оно вошло хорошо, без усадки. Теперь, когда посреди потока торчал надежный бык, работа уже не казалась очень длительной. Рядом с первой на ширину будущего моста стали вколачивать вторую опору. Но людей было мало, поэтому работа шла медленно. Если не привлечь еще людей, вряд ли кончишь за два дня.
Когда сели, подстелив тростник, на берегу и Борисова пачка сигарет "Краснопресненских" пошла по кругу, в зарослях надсадливо заквакала древесная лягушка. Этакое крохотное создание, а шуму прямо как от прогулочного катера с репродуктором. По раздражению да еще по боли в сбитых пальцах Борис вдруг почувствовал, что устал, очень устал.
- Инженер, мы будем строить дальше сейчас?
- Да, Камара, сейчас. Вступил в разговор Якгборо.
- У малинке есть такая сказка. Шакал и гиена пошли вместе рыбу ловить. Поймали - шакал одну рыбу и гиена одну рыбу. Хитрый шакал спрашивает: "Хочешь - сегодня ничего, а завтра - две рыбы?" Гиена согласилась. Назавтра опять ловили рыбу, опять по одной поймали. Шакал спрашивает: "Хочешь -сегодня ничего, а завтра - три рыбы?" Согласилась гиена. На третий день опять то же вышло. А на четвертый гиена от голода умерла.
Посмеялись. Докурили. Встали.
Борис предполагал сделать половину настила из бревен потоньше, укатать его, а уж утром приниматься за вторую половину. Как часто бывает при большой усталости, часа через два наступил какой-то перелом вроде второго дыхания, когда работается снова легко и даже с задором, с вызовом - а ну, сумеем ли?..
Где-то за кромкой леса посветлело. Неожиданно в селении рядом редко и поэтому значительно забил барабан. Борис, помогавший подкатывать бревно, остановился. Что бы это могло значить? Барабан смолк. Может, он оповещал о наступлении утра?..
- Инженер!
Борис обернулся.
Человек десять из племени герзе показались из-за поворота. В руках у них были кул-купы, кое у кого ломы. Они шли не осторожной походкой лесных жителей, а быстро, решительно.
Неужели они пришли наказать святотатцев?..
До стройки им оставалось метров пятьдесят. Кто-то из рабочих на реке, вырубавший на верхнем комле бревна зазор для поперечины, простучал босыми пятками по настилу и встал на берегу. Они молча ждали: инженер в перемазанной рубашке, посасывающий ссадину на ладони, голые по пояс рабочие, Якгборо в колониальном шлеме.
Герзе приближались с кул-купами и ломами на плечах.
Дойдя до сваленных бревен, они положили инструменты наземь и принялись подкатывать к будущему мосту тяжелое
Якгборо щелкнул пальцами:
- Все-таки они пришли, инженер!
Когда я спросил Бориса, что, по его мнению, заставило лесных жителей изменить решение, он развел руками:
- Не знаю... Честно, не знаю. Перестали верить в духов леса? Нет, так быстро сознание не меняется. Однако ведь пришли, пришли же! Может, увидели, как мы вкалываем а они народ совестливый. И трудолюбивый. Работа, что ни говори сильно притягивает.
