Разгневанная река - [151]

— Прошу, присаживайтесь.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы рассиживать в креслах. Поднимитесь и пригласите сюда хозяйку. И вообще все, кто находится в этом доме, должны явиться сюда.

— Если у вас какое-то дело, вы можете говорить со мной.

Кой вспыхнул:

— Хватит, нечего антимонии разводить!

— Хорошо, я приглашу сюда хозяйку. Из нашей семьи здесь сейчас только трое…

Когда он вышел, все трое переглянулись и рассмеялись.

— Водяная тля вот-вот издохнет, а все испускает горечь, так и этот — видит, что происходит, а все еще хорохорится!

— У главных ворот стрельба прекратилась, наверное, там тоже все кончено.

На лестнице послышались шаги, и появилась хозяйка с перепуганной дочерью и зятем. Депутатша была в длинном платье, хотя волосы были причесаны кое-как — явно наспех. Хозяев сопровождали две служанки. В ярком свете бензиновой горелки лицо депутатши казалось заспанным, отекшим. Она окинула взглядом непрошеных гостей, их старенькую, ветхую одежду и вдруг улыбнулась.

— Надо же! Оказывается, это свои. Знакомый парнишка, Кой! И эти ребята мне тоже что-то очень знакомы.

— Мы вам не свои, — холодно отрезал Кой.

Депутатша презрительно улыбнулась:

— О, простите, я оговорилась. Садитесь, пожалуйста. Дао, пойди завари чаю и принеси сигареты.

— Не нужно нам никакого чаю. Мы, представители Вьетминя, пришли, чтобы, согласно приказу нашего руководства, конфисковать у вас склады с рисом и все имеющееся оружие. Вы совершили немало преступлений, ваш сын перешел на сторону японцев, благодаря ему было арестовано много наших людей. Мы получили приказ задержать вашего управляющего, Лыонга, а вас и вашу семью подвергнуть временно домашнему аресту. С сегодняшнего дня вы не имеете права покидать дом без разрешения. Наши люди будут нести здесь постоянную охрану.

Лицо депутатши стало серым, а ее зять спросил, запинаясь:

— Простите, а меня вы тоже задержите?

— Да.

— Но в Ханое я оказывал содействие Вьетминю. Я покупал облигации Центрального Комитета, я могу их предъявить. Ни теща, ни жена тоже не совершали никаких преступлений, а Тыонг пусть сам отвечает за свои поступки.

Депутатша повернулась к нему:

— Оставь, Нгуен, сойди лучше вниз, скажи, чтобы сдали все оружие этим людям. Что касается риса, то прошу вас оставить нам столько, чтобы мы могли содержать прислугу.

— Все ваши просьбы изложите Комитету, завтра он их рассмотрит.

Кой повернулся и вышел во двор. Он приказал доставить Лонга в уездный центр, его родственникам он сделал внушение и поместил их в домике по соседству с хлевом под домашним арестом. Начало уже светать, когда он, расставив в разных местах больше десятка часовых, вышел за ворота имения.

26

Соан оставалась с тетушкой Ден в саду, но по выстрелам и крикам догадывалась о происходящем. Иногда ею овладевала тревога и она еле удерживалась, чтобы не посмотреть хоть одним глазком, что там творится. Наконец прибежал Ка и, радостно хохоча, сообщил: «Кой всех их арестовал!» Соан чуть не расплакалась. «Я пошла», — сказала она тетушке Ден и, с силой распахнув створку ворот, выбежала вон.

Соан торопливо шла по дороге, обсаженной казуариной, И, только когда поднялась на дамбу, остановилась и оглянулась назад, на имение Кханя. Отсюда, с дамбы, ей был хорошо виден яркий свет бензиновой горелки в окнах. О небо! Как ей хотелось сейчас кричать, смеяться, плакать…

Она прибавила шагу и так шла, не останавливаясь, до самого села Гань. Во многих домах светились огоньки. Люди проснулись, услышав выстрелы в имении депутата. Проходя мимо переулка, где был дом Хоя, Соан услыхала голоса, она, узнала смех учителя. Девушка бросилась к своему дому, а когда добежала, опустилась на земляной приступок, не зная, что теперь делать дальше. От волнения и радости слезы вдруг брызнули у нее из глаз. «Что это я? Вот чудачка!» Она уткнулась лицом в локоть и разрыдалась…

Незаметно рассвело. Ой! Ей ведь еще нужно сварить рис, скоро вернутся ребята! Соан побежала мыть рис, разжигать огонь в очаге.

Во дворе у Хоя послышался какой-то шум. Что там? Соан поставила котелок с водой на очаг и побежала в конец сада посмотреть, что случилось.

Хой с несколькими своими бывшими учениками стоял во дворе, и все они громко хохотали. Бао с винтовкой через плечо что-то рассказывал. «Вот здорово! — Хой снова засмеялся. — Разверните знамя, пошли в Дом общины!» Откуда-то появилось красное знамя, все гурьбою двинулись на улицу. Соан смотрела, как удаляется алое полотнище.

Соан возвратилась к себе, засыпала в котел рис. Ей тоже нужно пойти в Дом общины! Но как же оставить рис? Соан металась, не зная, что предпринять.

— Соан! Соан!

— Здесь я! Это ты, Хиен? Иди сюда!

Хиен вбежала с улицы, придерживая одной рукой сестренку.

— Соан, пойдем с нами в Дом общины! Наши уже все ушли. И мама, и папа, все. Пойдем! Там уже все село собралось.

— Мне еще нужно сварить рис.

— Да что ты! Пошли! Слышишь, бьют в барабан. Пошли!

Что тут поделаешь! Соан сияла котелок с огня. Хиен тут же вцепилась ей в руку и потащила к выходу. Соан засмеялась:

— Давай сюда малышку, я ее понесу.

— Пойдем, пойдем, Соан!

Нга радостно запрыгала у нее на руках.

В Доме общины действительно было полно народу. Люди теснились, поднимались на цыпочки, стараясь из-за спин рассмотреть, что делается на земляном приступке, где выстроились бойцы самообороны, вооруженные кто винтовкой, кто мечом. Один из них высоко над головой поднял красное знамя с золотой звездой в центре. В открытую дверь Дома общины было видно учителя, Коя, Бао, сельского писаря Сыока и еще несколько человек, сидевших за столом.