Разгневанная река - [153]

Снова раздался смех.

— Опустить так опустить!

Люди еще не знали аплодисментов, но все чувствовали потребность что-то сказать, что-то сделать, чтобы выразить свою радость. Они почувствовали, что теперь, когда они собрались вместе, они стали могучей силой и никто уже не может повернуть их на старый путь.

— Теперь давайте изберем членов комитета!

Это были первые демократические выборы в селе Гань.

27

Но вслед за радостью снова нахлынули бесчисленные заботы. Однажды утром четыре японских грузовика, набитых солдатами, свернули с дороги номер пять на дамбу и направились в сторону уезда Хайван. На следующий день, ближе к вечеру, они снова проехали по дороге, но уже в обратном направлении. Говорили, что многие из солдат были ранены, видели будто бы даже и убитых.

А через несколько дней пришел какой-то человек из района До, он рассказывал, что японцы доехали до поста До, а на обратном пути в лесу наткнулись на сваленное партизанами дерево, обстреляли машину и исчезли. В районе До действительно сплошные леса да холмы, а здесь, у Лыонга, открытая равнина, дорога вся на виду, не успеешь оглянуться — японцы тут как тут! Там, в До, целые деревни могут скрыться в лесу, а здесь куда денешься!

Сельский комитет в селе Гань поставил часовых в бывших сторожках на дамбах, если снова заявятся японцы, часовые должны оповестить население сел, разбросанных по берегам Лыонга: о появлении врага возвестят удары барабана и трубные звуки раковин. Если обстановка станет угрожающей, женщин, стариков и детей немедленно переведут в села, расположенные подальше от дорог. Лишь мужчины должны были остаться и встретить японцев, если же их окажется много — все равно им надо дать отпор, а потом медленно отступать от села к селу.

Распоряжения комитета внесли некоторое успокоение. Все понимали, что с японцами иначе поступить нельзя — либо ты их, либо они тебя! Прошедший голодный год всем открыл глаза.

Несколько дней палил зной, а потом небо снова затянули тучи. И опять все с тревогой думали о дамбе. День и ночь парило так, что трудно было дышать, воздух был неподвижен, ни одного дуновения. Если после такой жары начнутся дожди — затопит все!

Комитет организовал работы по спасению урожая. Жители низин срочно перетаскивали мешки с рисом в дома, стоявшие на более высоких местах. Во всех семьях были наготове кирки, лопаты, мотыги, коромысла. Бойцы местных войск и отрядов самообороны спешно плели корзины, маты, соломенные жгуты, чинили лодки. Рубили и сносили к сторожкам бамбук. Село Гань походило на огромный муравейник, где все от мала до велика трудились не покладая рук, чтобы предотвратить наводнение.

Работы не были еще окончены, когда поднялся ураган. Соан и Ка проснулись в полночь от страшного воя. Ветер крепчал, от его порывов все ходило ходуном, весь дом скрипел и трещал. Соан с братом выбежали во двор посмотреть, что происходит. Возле дома учителя Хоя было полно людей, они входили и выходили с факелами в руках. Хой выскочил во двор с пальмовой накидкой под мышкой, быстро соорудил большой факел и побежал в сторону дамбы. Темнота сгущалась с каждой минутой, зигзаги молний прорезали небо, в их мгновенных вспышках можно было видеть тяжелые клубящиеся облака. Ветер завывал все сильнее, все заунывнее, застучал по крышам дождь, но тут же прекратился, точно его сдуло ветром. Потом загромыхали раскаты и хлынул ливень.

Ка завалился на топчан и заснул. Соан продолжала сидеть у очага, прислушиваясь к шуму во дворе. С ума сойти, такой ливень! Соан казалось, что их маленький домик плывет, покачиваясь, среди ночной тьмы, в струях дождя и блеске молний.

Соан все никак не могла забыть то, что Тхом рассказала вчера про Мама. Оказывается, он все еще любит ее, а о ней самой и говорить нечего! Но девушка не могла себе представить, что решится взглянуть на него еще хоть раз. О Мам, тебе предстоит так много больших дел. Так работай же вместе со своими друзьями, со своими товарищами и не думай ни о чем! Соан, чтобы жить, достаточно знать, что ты не отказался от нее. Придет день, и тебе воздастся за твою любовь…

Сверкнула ослепительная молния, и над самой крышей загрохотало так оглушительно, что Соан невольно вздрогнула и подняла голову. Небо точно взбесилось, изрыгая на землю сплошные потоки, ветхая крыша тетушки Дьеу протекла сразу в нескольких местах. На полу моментально образовались лужи.

— Вставай, Ка, смотри, что делается!

Ка вскочил и стал оттаскивать топчан в другой угол. Соан взялась за нон.

— Ты куда?

— Пойду проделаю канавки, не то затопит весь огород.

С тех пор как Соан и Ка поселились в доме тетушки Дьеу, они каждую свободную минуту копались в огороде и в саду, выпалывали траву, заполонившую весь участок, как только за ним некому стало следить. Сад был большой, красивый — два громадных старых дерева вай и несколько апельсиновых деревьев — так называемые сахарные апельсины, плоды крупные, величиной с грейпфрут. Хотя сад и не принадлежал им, но не зарастать же ему сорняком! О небо! Вот бы ей садик в два-три сао, хотя бы в половину этого, она одна превратила бы его в цветущий уголок, а урожай пошел бы на то, чтобы вырастить братишку. Ведь сколько лет скитается парнишка по чужим людям! Уж она-то знает, как горек кусок в чужом доме! Она лучше умрет, чем допустит, чтобы Ка влачил такую жизнь!