Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой - [47]

Кстати, с моей любовью к Каунту Бейси связана история о том, как я впервые познакомился с американской уличной преступностью. В то время я довольно часто ездил из Клермонта в гости к моему другу Весу Робинсону, который жил в Сан-Франциско. Однажды я приехал без звонка и не застал дома ни самого Веса, ни его домашних. Пришлось мне уходить ни с чем. Добравшись до станции, откуда отправлялись автобусы фирмы «Грейхаунд», я обнаружил, что следующий экспресс идет в Клермонт только утром. С собой у меня был обратный билет и немного денег – всего несколько центов. Я знал один джаз-клуб, или, как их называли, дайв, и решил провести там часть времени до отъезда.

В тот вечер в клубе выступал Каунт Бейси. Я взял кока-колу и слушал великого джазмена в полной эйфории. В два часа клуб закрыли, и мне, как и всем, пришлось уходить. На дороге к автостанции меня окружила банда молодчиков во главе с мускулистым парнем с металлическим крюком вместо одной руки. С угрожающим видом парень потребовал денег. Я вывернул карманы, предъявил десять центов и предложил ему пойти выпить на эти деньги в ближайший бар. Парень ухмыльнулся и сказал: «Пойдешь с нами». И вправду, дойдя до какого-то бара, вся компания ввалилась туда и немедленно завязала там драку. Я стоял у двери и, не дожидаясь, пока обо мне вспомнят, успешно ретировался. Мне удалось спокойно дойти до автостанции и вернуться в Клермонт без потерь.

Расскажу еще об одной романтической истории, имевшей важные последствия. С отъездом Клэр на дальнейшую учебу в Сан-Диего я остался один и грустил о своей утраченной подружке. Через какое-то время на моем горизонте появилась ее знакомая Хелен, тоже художница. Хелен была способной, артистической натурой, но еще более «богемной» и сведущей, чем Клэр.

Я познакомился с ней на одной из богемных вечеринок, и мы понравились друг другу. Сойтись ближе нам помогло умение танцевать польку. Полька нравилась нам обоим, и мы танцевали ее до одури. Так я перестал страдать по Клэр и сблизился с Хелен. Мы подружились, и вскоре она стала моей девушкой.

С Хелен мы прожили вместе год в небольшом съемном домике среди апельсиновых рощ Клермонта. Жили мы прекрасно, легко, празднично, но в конце года нам предстояло расставание – мое четырехлетнее пребывание в Калифорнии подходило к концу, а вместе с ним подходил к концу и первый американский период моей жизни.

Кстати, полька потом всю жизнь ассоциировалась у меня именно с образом Хелен. Два десятилетия спустя со мной произошел забавный эпизод. Я работал в то время в Университете штата Нью-Йорк в Олбани, и меня пригласили на польскую свадьбу. Выпили мы там по-польски – немало. Неожиданно я обнаружил, что нахожусь в центре зала в паре с рыжеволосой полькой и танцую, естественно, польку же. Мы отплясывали долго и с упоением. В конце концов, я рухнул на пол, и меня увезли домой. Когда я проснулся на следующее утро, у меня было такое чувство, что накануне я танцевал эту польку с Хелен, а от случайной рыжеволосой музы не осталось даже воспоминаний.

Летом 1955 года я окончил обучение в колледже Помона и получил диплом международника. В июле истекала моя очередная американская виза, и мне снова нужно было возвращаться в Грецию. Я простился с Хелен и срочно отправился в Нью-Йорк и Балтимор в поисках греческого корабля, на котором я мог бы добраться до дома. Пока я искал корабль, я прожил месяц в Нью-Йорке в общежитии AFC, куда меня поместили по старой дружбе. Общежитие находилось рядом с офисом AFC в особняке где-то в районе 30-х улиц Манхэттена.

Найдя подходящее судно, я нанялся на него матросом и отплыл домой. По независящим от меня причинам, плавание затянулось (об этом я расскажу ниже), и в Афины я прибыл только в конце ноября, гораздо позже намеченного срока. Дома я обнаружил отправленное еще в августе письмо от Хелен, которая сообщала, что беременна. Я сразу же попытался связаться с ней, но безуспешно. Родителей Хелен уже не было в живых, а наши общие знакомые знали только, что она уехала в Нью-Йорк, не оставив адреса.

Найти свою подругу я пытался много раз, но она как сквозь землю провалилась. О том, что с ней случилось, я узнал только через пятьдесят с лишним лет. Родив ребенка, Хелен тут же отдала его на усыновление и вскоре вышла замуж, сменив фамилию. Надо сказать, что секретность с американских архивов по усыновлению детей была снята совсем недавно, после принятия в США соответствующего законодательства. Разумеется, многие усыновленные дети немедленно стали разыскивать своих настоящих родителей, пользуясь интернетом. Так и мой сын узнал о своих родителях и выставил свои данные в сети. Совершенно случайно попав на это объявление, я сразу понял, что это мой первый сын, и связался с ним.

Гэри живет в Калифорнии, у него жена и трое детей. Мы начали переписываться и разговаривать по телефону. Летом 2010 года мы встретились в Греции, в родовом гнезде Каритене. На встречу приехали все Николопулосы, включая семьи двух моих старших сыновей и мою собственную семью. Надо сказать, что за мою жизнь у меня появилось еще пятеро детей, четыре сына – Димитрий, уже упоминавшийся Антон, Яннис и Георгий – и дочь Вера.