Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой - [141]

Тут же был создан учредительный комитет, куда вошли представители двух институтов Академии наук СССР – Института космических исследований и Института математической экономики, представитель физико-математического факультета МГУ (впоследствии мы создали там целую школу для обучения внедрению персональных компьютеров), представитель Министерства автомобилестроения и представитель КАМАЗа.

Генеральный директор КАМАЗа Николай Бех оказал компании огромную материальную помощь и рекомендовал своего заместителя по автоматизации Петра Зрелова в качестве ее генерального директора. Меня назначили почетным вице-президентом, но фактически я стал советником гендиректора «Диалога» Зрелова и президента фирмы Ричи. С помощью П. Зрелова, оказавшегося достойным своего места, мы смогли организовать успешную компьютерную фирму, которая быстро расширилась до того, что в 1992 году, помимо московской штаб-квартиры, имела 110 филиалов в различных сферах деятельности по всему Советскому Союзу, включая СП «Диалог», «Диалог-банк», архитектурные проекты, объекты недвижимости и т. д., а также пять тысяч сотрудников. Помимо этого, у «Диалога» были офисы в Праге, Лондоне и на территории предприятия Ричи в Чикаго.

В течение двух лет СП «Диалог» было эксклюзивным дистрибьютором в СССР продуктов компании «Майкрософт», а также других продуктов, основанных на западных технологиях. Вслед за «Диалогом» Дж Ричи создал еще одно совместное предприятие в Минске – «Саммит системз» – для производства персональных компьютеров и их распространения через сеть «Диалога». Машины были вполне приличного качества и сыграли свою роль в компьютеризации офисного пространства в СССР.

Используя персональные компьютеры, Ричи организовал сеть торговых предприятий с круглосуточным графиком работы при всех продуктовых биржах мира.

Он сам был математиком с философским уклоном и считал, что его успехи зависят от правильного применения обеих этих дисциплин в сочетании с христианским отношением к окружающим. Личные доходы Ричи в это время составляли примерно 20 млн долл. в год. Большую их часть он тратил на благотворительные проекты. Кстати, одним из этих благотворительных проектов Ричи стала помощь лично мне, когда в 1988 году у меня случился инфаркт миокарда. Джо посадил меня в самолет и облетел несколько американских городов в поисках подходящего госпиталя и, главное, лучшего из кардиохирургов, который мог бы меня прооперировать. В итоге мы остановились на клинике в Канзас-сити, где мне и сделали операцию. Шунтирование (т. е. операцию на открытом сердце) я делать не захотел, и мне поставили в этой клинике мои первые стенты. И за подготовку к операции, и за само стентирование, и за мою постоперационную реабилитацию заплатил Ричи, который не хотел слышать в этой связи никаких возражений. Время показало, что клиника и хирург были выбраны совершенно правильно: стенты служат мне до сих пор. (Потом мне делали стентирование еще дважды – в Институте Бакулева в Москве и в Афинах.)

Но скажу еще пару слов о нашем детище с Ричи. Название новой советско-американской фирмы – «Диалог» – придумала супруга нашего генерального директора Татьяна Зрелова. Она тоже математик и сегодня является генеральным директором «Диалога», а ее супруг занимается благотворительностью вместе с Ричи.

Несколько лет назад Татьяна Зрелова приезжала в Грецию вместе с дочерью, невесткой и пятью внуками. Я был несказанно рад их приезду, сознавая, что принял какое-то участие в их жизни. А Эрнест Жарков уехал в Китай, стал торговать металлами и сделал там неплохие деньги.

Однажды я находился в одном из китайских аэропортов. Услышав, что меня окликают по имени, я оглянулся. Это был Жарков, который, по его словам, приехал в аэропорт, чтобы отправить на лето к маме в Москву свою собачку, не терпевшую китайскую жару. Через некоторое время вслед за собачкой вернулся в Россию и сам Эрнест. Вместе с несколькими друзьями, он купил прекрасный дом в районе Колхозной площади, отремонтировал ближайшую школу, в которой учились его дети, а потом вообще перестроил Бауманский район столицы (тогда он работал уже в другой компании), благо устроив набережную Яузы и создав там комплекс сверхсовременных жилых домов.

Жарков занимался большими проектами, одним из которых – на мой взгляд, наиболее интересным, – был порт, оставленный японцами после Второй мировой войны. Порт находился напротив морских буровых установок, но требовал переустройства и создания канала, по которому могли бы проходить крупные суда. Этот проект через меня бизнесмен предложил грекам. Греки согласились, и все пошло как по маслу: нас пригласили для подписания контракта и, когда все было готово, самый старый из греческих гостей спросил: «А где этот Сахалин?» Ему подобострастно показали. Бизнесмен рассмеялся и произнес: «Так далеко?! А как же мы будем контролировать этот проект из нашей далекой Греции?» …И все дело лопнуло!!! После этого мы с Жарковым, сидя в расстройстве на греческом пляже, напились анисовой водки узо, которую русские не любят, а мой приятель пил. Тогда нас утешили, выпив с нами, сопровождавшие нашу группу русские инженеры с завода в башкирском городе Кумертау.