Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой - [137]

К этому времени все корреспонденты разбежались по своим корпунктам, чтобы передать сообщения. Я направился к станции метро «Краснопресненская», где стояла моя машина «Вольво» с номерами иностранного корреспондента. Но неожиданно мне преградило дорогу оцепление бойцов внутренних войск, которые никого и никуда не пропускали. Отыскав их начальство и побеседовав с ним, я прошел к своей машине. Любопытно, что мой коллега-журналист, корреспондент греческой коммунистической газеты «Ризоспастис», оказался не столь удачливым. Он обратился в военным высокомерно и в агрессивной форме, за что его избили и арестовали. А я ехал по Садовому кольцу фактически через пустой город, через свободную от людей и транспорта Москву. Это было незабываемо! Попав в свой корпункт, я быстро подготовил и переслал в Афины материал о событиях прошедшего дня.

После всего, что случилось, Ельцин, опираясь на военных, затеял операцию против Белого дома, где находилась штаб-квартира Хасбулатова. Танки, стоявшие на мосту через Москву-реку, начали обстрел Белого дома по принципу: один снаряд – одно окно. Первыми жертвами обстрела стали верхние этажи. От нескольких попаданий внутри здания начался пожар. На наших глазах Белый дом становился черным.

Помню такой эпизод. Мой друг, профессор Кессиди, живший неподалеку, вышел посмотреть на происходящее, и мы с ним встретились, чтобы смотреть вместе. Вдруг сидевшие на крышах снайперы начали стрелять по толпе, и люди побежали. Мой друг, бежавший рядом с каким-то немолодым человеком, предположил: «Это же холостые патроны», на что его бегущий сосед ответил: «Я – фронтовик. Патроны настоящие».

С началом обстрела разномастная толпа, собравшаяся внутри Белого дома, так называемые «защитники», спустилась в подвал в ожидании дальнейшего развития событий. А события развивались следующим образом. «Защитников» посетила вооруженная до зубов группа «Альфа» – спецназ КГБ – и спокойно, без шума, предложила их проводить до ближайшего метро, откуда те могли разойтись по домам. Так и случилось. Рядовые «защитники» были отпущены домой, а зачинщикам и главарям, которые были задержаны «Альфой», пришлось отсидеть свое в Лефортовской тюрьме.

Все эти задержания я наблюдал лично.

Между тем в «Останкино» в это время творилась полная неразбериха, которая в какой-то момент перешла в вооруженное столкновение. Это столкновение повлекло за собой много жертв как среди зевак, так и среди официальных лиц. Убили, в частности, одного немецкого корреспондента. Летали шальные пули. Но «Останкино» даже не остановило телевизионные передачи. Полагаю, что и эту ситуацию спасла «Альфа». Это был последний раунд противостояния политических сил. Мятеж части Верховного Совета РФ был полностью подавлен Б. Ельциным, который в декабре 1993 года провел в жизнь новую Конституцию РФ, усиливающую президентскую власть в России.

По итогам этих событий было начато расследование, которое довольно скоро было закрыто. В дальнейшем Хасбулатов вернулся в Плехановский институт, к своим студентам, а Руцкой вышел в отставку. Так завершился государственный переворот, как и в 1991 году, прошедший практически без кровопролития и показавший миру, что в России начались серьезные перемены.

После победы над оппозицией Ельцин отомстил коммунистам, сначала приостановив, а потом и запретив деятельность КПСС. Перипетии партийной газеты «Правда» начались еще раньше, как только начали слабеть позиции партии. Октябрьские события еще не произошли, но было ясно: несмотря на то что КПСС еще функционировала, положение «Правды» было весьма шатким. Коллектив редакции, возглавляемый Селезневым, пребывал в агонии. Судьба газеты и ее сотрудников висела на волоске, но особенно явно висела на волоске гигантская собственность в виде самой крупной в СССР типографии, кучи оборудования и всех помещений.

В связи с этими богатствами начались споры и междоусобицы. В этот момент и появился, как Deus ex machina, видный греческий издатель Яннис Янникос, старый коммунист, бывший партизан, прошедший тюрьмы и когда-то ожидавший в Греции расстрела. К счастью, эта трагическая участь Янникоса миновала – после войны его спасло вмешательство международных организаций, в том числе Советского Союза, при участии Молотова, Громыко и др.

С Янникосом я был связан по издательским делам. Я познакомился с ним в конце 1980-х годов, когда Янникос искал в СССР партнера для совместного издания книг в западных издательствах. Надо сказать, что это был довольно выгодный бизнес, потому что такие издания позволяли западным партнерам экономить значительные средства, учитывая низкую стоимость советской бумаги и связанных с изданием трудозатрат. В данном случае Янникос выступал в качестве посредника между издателем на Западе и русским исполнителем, т. е. типографией. Занявшись этим вопросом, Янникос обратился ко мне за помощью. Надо сказать, что в то время большинство типографий сидели без работы. Например, огромная, самая современная по тем временам тульская типография ЦК КПСС «Коммунист», которую мы с Янникосом посетили, печатала тогда только меню для ресторанов и программы для театров.