Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой - [123]

Граница с Румынией и другими странами народной демократии во время гражданской войны в Греции была закрыта, так что для Агни попасть из Афин в Румынию было не таким-то простым делом. И летом 1948 года Агни уплыла из Греции пароходом во Францию, а спустя три месяца въехала в Румынию вместе с румынским послом во Франции и его женой, возвращавшимися домой по причине прекращения странами Западной Европы дипломатических отношений со странами народной демократии из-за поддержки последними ВДП Греции. В Бухаресте Агни училась в Греческом лицее.

А через два года А. Сидериду приехала в Советский Союз, где и обрела вторую Родину. Остаток детства она провела в Ивановском Интернациональном детском доме для детей зарубежных антифашистов, потом получила высшее образование на физическом факультете МГУ и работала в одном из прикладных институтов Академии наук. В «лихие 90-е» Агни ушла из своего института, так как Академия наук осталась практически без финансирования, и начала работать устным переводчиком.

Помню, что в 1991 году мы как-то встретились и разговорились с ней в самолете, по пути из Греции. Я предложил Агни работу в «Антенне», и она год трудилась у нас в офисе, переводя тексты киноматериалов, снимавшихся «Антенной», и сопровождая приезжавших в Москву греков. Потом Сидериду работала с греческим предпринимателем Янникосом, о котором я еще буду рассказывать в последней главе. В декабре 1994 года она устроилась на работу в Отдел туризма при посольстве Греции в Москве. В 2000-х годах мы встречались реже, в основном на мероприятиях в посольстве, Греческом культурном центре или Московском доме национальностей, но я все равно вспоминаю Агни Сидериду с большим уважением и сердечным теплом.

Я думаю, что этот нам намеренно подробный рассказ о трагедиях и перипетиях судьбы одной греческой семьи, активно участвовавшей в Сопротивлении в период Второй мировой войны, дает читателю неплохую возможность еще раз и поближе взглянуть на часть того исторического наследия, с которым Греция вошла в XXI век.

Но пора вернуться в начало 1980-х. В то время в международных делах начали ощущаться новые веяния. В Европе и Америке усиливались настроения против продолжения холодной войны. В Советском Союзе близился к закату период брежневского правления, и многие ожидали перемен. В разговорах стало все чаще звучать слово «разрядка». В западных информационных агентствах и представительствах зарубежных СМИ в Москве работало тогда большое количество первоклассных журналистов, с которыми я активно контактировал.

В частности, я возобновил дружбу с корреспондентом американской газеты «Вашингтон пост» Душко Додером, которого знал еще по Вашингтону. Додер был американцем сербского происхождения, рожденным в Сараево, а у меня была репутация славяноведа, так что в то время, когда Душко, работавший корреспондентом в Москве, приезжал в США, мы иногда с ним беседовали. Теперь наше общение приняло более тесный характер.

Разумеется, основным содержанием наших с Додером разговоров был обмен информацией. Именно их неформальный характер делал этот обмен особенно ценным. В официальном порядке Отдел печати МИДа обслуживал профессиональные потребности иностранных корреспондентов, организуя пресс-конференции и брифинги, а также поездки по Советскому Союзу и встречи с представителями различных учреждений. Кроме того, он назначал сотрудников для курирования корреспондентов. Казалось, что вся эта система пронизана тотальным контролем над деятельностью журналистов. Поэтому от самого журналиста зависело, как он сможет получить нужные сведения, минуя рамки этого контроля. В этих случаях помогали посольства, организуя брифинги, но только для журналистов, работавших на их страны.

Однако в то же время система была как бы «зажатой» между двумя бюрократиями: советской и собственной страны. Понятно, что для журналистов всех времен бюрократия не являлась самым интересным источником нужных сведений. Поэтому все журналисты старались находить интересные сведения вне официальных каналов. В этих случаях проявлялись личные качества журналиста: образование, культурный уровень и вообще талант.

У каждого из этих людей был свой пул информаторов, сведения которых были достаточно полноценными, но в то же время не покрывали ежедневных нужд передачи информации. Поэтому возникали своего рода «клубы» распространения информации между самими корреспондентами, которые действовали как дополнительные неформальные агентства новостей. После соответствующей ежедневной обработки журналисты делили результаты между собой, посылая их в свои СМИ. Как правило, главными фигурами таких «клубов» становились наиболее талантливые и находчивые журналисты.

Я стал членом кружка, собиравшегося ежедневно поздно вечером в скромном корпункте американской газеты «Вашингтон пост» на Кутузовском проспекте. Туда приходили, главным образом, журналисты – сторонники «разрядки». Так как большинство корреспондентов жили рядом, было несложно собраться вместе и, поговорив, разойтись по своим телетайпам.

Кроме хозяина и меня, там было еще пять-шесть человек, среди которых я помню Дэва Мурарка, журналиста индийского происхождения, представлявшего две или три финские газеты и британскую «Обсервер», а также корреспондентов египетской газеты «Аль-Ахрам», югославского информационного агентства «ТАНЮГ» и газеты «Асахи» и нескольких других газет и журналов из Японии.