Разбойник Кадрус - [32]
— Составилась бы великолепная партия, — подхватил другой.
— Гм! — заметил третий. — У девочки богатое приданое.
— Вот почему, — продолжал первый, — кавалер де Каза-Веккиа завладел этой очаровательной особой и не менее очаровательным приданым.
— Какой опытный волокита!
— И какую победу он одержал в столь короткий срок!
Герцогиня слышала эти разговоры и все больше расстраивалась. Почему? Она сама не знала. Она ведь была замужем и занимала положение настолько высокое, что ничего не могла ждать от этого Каза-Веккиа. Чего же она ждала? На что надеялась? Она сама не смогла бы ответить.
С другой стороны, барон де Гильбоа также заметил особое внимание, которое Жорж оказывал его племяннице. По поведению обоих он понял, что они каким-то образом знакомы. Но где они повстречались? Барон терялся в догадках. Надо было любой ценой пресечь их знакомство, поскольку Гильбоа не оставил своих планов на Жанну. Как дядя и опекун он мог удивиться неприличному поведению племянницы, дважды протанцевавшей с одним кавалером. В этот момент он заметил маркиза де Фоконьяка, который вместе с другими любовался Жоржем и Жанной. Гильбоа с серьезным видом поклонился маркизу, который протянул ему руку с добродушной улыбкой.
— Как! Это вы, любезный барон! — воскликнул он. — Очень рад вас видеть! Ваша племянница приводит всех в восторг. Только любезность моего друга кавалера де Каза-Веккиа…
Гильбоа перебил его.
— Именно о кавалере я и хотел с вами поговорить, — сказал он. — Если вы сможете уделить мне несколько минут, маркиз, я очень буду благодарен вам.
— Как же, как же! Я к вашим услугам, барон. Я вижу, что вы хотите мне сказать, — шепнул он, наклонившись к его уху. — Что мадемуазель Жанна де Леллиоль обещана в невесты Жоржу, кавалеру де Каза-Веккиа. Вы это хотели мне сказать? Мне очень льстит ваше доверие, — прибавил Фоконьяк, низко поклонившись.
Гильбоа задыхался. От ярости он лишился всякого благоразумия.
— Вы ошибаетесь, милостивый государь, — сказал он. — Я только хотел спросить вас, кто такой этот Каза-Веккиа.
— Что? Вы меня спрашиваете?
Гильбоа был до того взбешен, что не заметил угрожающего тона Фоконьяка.
— Я спросил вас, кто такой этот Каза-Веккиа? — повторил он.
— Я прекрасно вас расслышал, — ответил маркиз. — Кавалер де Каза-Веккиа окажет вам великую честь, если согласится стать членом вашей семьи. Вы недавно выбились в люди, так что не должны позволять себе таких нелепых вопросов. Я советую вам обратить на это внимание, если вы не хотите, чтобы маркиз де Фоконьяк отрезал вам уши.
К счастью, прибытие императора и императрицы скрыло замешательство Гильбоа при дерзком ответе Фоконьяка. Их величества только обошли залы. Поклонившись одним, сказав несколько благосклонных слов другим, они вернулись в свои апартаменты вместе с Фуше.
Наполеон, все более раздраженный тем, что у него на пути стоит такой человек, как Кадрус, хотел поговорить с министром полиции о крайних мерах. Этим безобразиям надо было положить конец.
Их величества очень любезно побеседовали с герцогиней де Бланжини, но, несмотря на это, герцогиня выглядела чем-то раздосадованной.
— Вы, наверное, не совсем здоровы? — спросила ее императрица. — Вернитесь лучше домой. После перенесенных потрясений вам необходим покой.
— Я очень благодарна за милостивое внимание вашего величества, — ответила герцогиня. — Однако мне нужно развеяться после переживаний, о которых вы изволили вспомнить, и умоляю ваше величество позволить мне остаться здесь еще на несколько минут.
Императрица вместо ответа протянула руку, и герцогиня поцеловала ее.
Гильбоа представил двух племянниц их величествам, но, как только император и императрица удалились, он увез девушек-племянниц домой.
Фоконьяк всегда везде успевал. Как только герцогиня де Бланжини, поговорив с императрицей, хотела сесть, она заметила возле себя маркиза.
— Уж не думает ли ваш приятель, — произнесла она с сердитым видом, — ангажировать мадемуазель де Леллиоль и на следующий контрданс? Я не знала, что они знакомы. И неужели столь близко, что так мало заботятся о приличиях?
«Вот оно что! — подумал Фоконьяк. — Неужели, очаровательная герцогиня, Купидон натягивает в твоем сердце струны ревности, словно ты сама хочешь танцевать с моим другом? Мы ему об этом скажем, чаровница».
— Относительно всего касающегося сердца, герцогиня, кавалер де Каза-Веккиа соблюдает скромность, приводящую меня в отчаяние. Я не знаю, знаком ли он с мадемуазель де Леллиоль. Я не заметил, чтобы мой друг оказывал особое внимание племяннице барона де Гильбоа, но буду очень рад, если он женится на ней. Трудно себе представить более прекрасную пару.
Хитрый Фоконьяк не знал, какой эффект может произвести его «открытие». Но любовь герцогини может оказаться кстати, если ей умело воспользоваться. А Фоконьяк умел пользоваться всем.
Он направился к Жоржу. Герцогиня взглядом следила за ним. Она видела, как, говоря с молодым человеком, он как будто уговаривал его. Но кавалер упрямо не соглашался. Гордая женщина обиделась, догадавшись, что Фоконьяк убеждает кавалера ангажировать ее на вальс. Она встала и уехала. Жорж улыбнулся, Фоконьяк удивился, весь двор вообразил, что герцогиня нездорова…
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Вильям Кобб - псевдоним французского писателя и журналиста Жюля Лермина. Последователь Александра Дюма в жанре романа-фельетона и переводчик Шекспира, Лермина внес значительный вклад в развитие приключенческой литературы. В своем блестящем романе "Нью-йоркские тайны" писатель переплетает судьбы нескольких героев, постепенно приоткрывая завесу прошлого... Знаменитый банкир Тиллингест перед смертью доверяет своей дочери ужасную тайну. Теперь она должна уничтожить Меси - бывшего партнера Тиллингеста, который его разорил.
Конрад Фердинанд Мейер — знаменитый швейцарский писатель и поэт, один из самых выдающихся новеллистов своего времени. Отличительные черты его таланта — оригинальность слога, реалистичность описания, правдивость психологического анализа и пронизывающий все его произведения гуманизм. В своих новеллах Мейер часто касался бурных исторических периодов и эпох, в том числе событий Варфоломеевской ночи, Тридцатилетней войны, Средневековья и Возрождения.Герои произведений Мейера, вошедших в эту книгу, посвящают свою жизнь высоким идеалам: они борются за добро, правду и справедливость, бросаются в самую гущу сражений и не боятся рискнуть всем ради любви.
Французский писатель Эмиль Габорио — один из основателей и признанный мастер детективного жанра. Его романы переведены почти на все языки мира, ему подражали в своем творчестве такие великие авторы, как Роберт Льюис Стивенсон и Артур Конан-Дойль.Роман «Убийство в Орсивале» принес Габорио необычайную популярность. В нем он знакомит читателя с благородным и ловким месье Лекоком — настоящим гением сыска, который стяжал себе славу тонким чутьем и незаурядной предприимчивостью. Чтобы распутать дело, он без раздумий готов рискнуть жизнью.