Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек? - [9]
Пуаро спросил:
— Когда я пришел, здесь был высокий джентльмен, по виду офицер. Кто он?
— Думаю, он приходил к мистеру Райли. Хотите, я принесу список его пациентов?
— Благодарю вас, мисс Невилл.
Через несколько минут она вернулась с книгой для регистрации больных, точно такой же, как у мистера Морлея.
— Десять часов — Бетти Хит, — начала читать мисс Невилл, — это девочка девяти лет. Одиннадцать часов — полковник Эберкромби.
— Эберкромби! — прошептал себе под нос Пуаро. — C'tait а![22]
— Одиннадцать тридцать — мистер Говард Рейке. Двенадцать — мистер Барнс. Вот, собственно, и все на сегодняшнее утро. К мистеру Райли записываются, конечно, меньше, чем к мистеру Морлею.
— Можете ли вы рассказать что-нибудь о пациентах мистера Райли?
— Полковник Эберкромби — давнишний пациент, дети миссис Хит тоже всегда ходят к мистеру Райли. О мистере Рейксе и о мистере Барнсе ничего сказать не могу, хотя фамилии вроде бы знакомые. Видите ли, я отвечаю на все телефонные звонки…
— Мы можем сами расспросить доктора Райли, — сказал Джепп. — Мне бы хотелось повидать его как можно скорее.
Мисс Невилл вышла.
— Все пациенты мистера Морлея — давнишние, кроме Эмбериотиса. Интересно будет с ним побеседовать. Похоже, он последний, кто видел мистера Морлея живым, и мы должны убедиться, что доктор действительно был жив, когда у него был Эмбериотис.
— Все-таки надо искать мотив преступления, — задумчиво сказал Пуаро.
— Да знаю, знаю. Тут придется поломать голову. Возможно, у нас в Скотленд-Ярде что-нибудь имеется на Эмбериотиса. Очень уж глубокомысленный у вас вид, Пуаро! — добавил он, с подозрением посмотрев на маленького бельгийца.
— В самом деле, меня кое-что занимает.
— Что же именно?
— Почему здесь старший инспектор Джепп, — улыбнулся Пуаро.
— Вот как?!
— Да, почему здесь именно старший инспектор Джепп? Неужели для того, чтобы зафиксировать самоубийство, нужно вызывать такую шишку, как вы?
— Я просто оказался поблизости, на Уигмор-стрит, в Лавенхэме. Но выяснилось, что там — обычное мошенничество. Вот меня сюда и вызвали — заодно.
— Но почему позвонили именно вам?
— О, ну это понятно. Алистер Блант. Как только дивизионный инспектор услышал, что Блант сегодня был здесь, он тотчас связался со Скотленд-Ярдом. Столь важная персона, естественно, находится под нашим патронажем.
— Полагаете, что имеются желающие убрать его с дороги?
— Еще бы! Само собой, красные, ну и наши беспокойные друзья-чернорубашечники[23]. Ведь именно Блант и его единомышленники твердо поддерживают нынешнее правительство — сильная группа финансистов, членов консервативной партии. Ну и сами понимаете: если здесь есть хоть намек на то, что утренний инцидент затрагивает Бланта, от нас потребуют досконального расследования.
Пуаро кивнул.
— В общем, так я и думал. У меня на это нюх, — он выразительно помахал руками, — будто что-то меня подталкивает. Собственно, жертвой был… должен был стать Алистер Блант. А может, это только начало… начало какой-то игры? Я чувствую… чувствую, — он потянул носом воздух, — тут пахнет большими деньгами!
— А вы, однако, порядком самонадеянны!
— Я только хочу сказать, что се pauvre[24] Морлей всего лишь пешка в этой игре. Может, он что-нибудь знал… может, что-нибудь сообщил Бланту… или собирался сообщить, а кто-то этого опасался…
В комнату вошла Глэдис Невилл, и Пуаро замолчал.
— Мистер Райли занят — удаляет зуб, — сказала она. — Освободится минут через десять. Вас это устроит?
Инспектор Джепп сказал, что вполне. А пока, добавил он, можно еще раз поговорить с этим мальчуганом, с Альфредом.
В душе Альфреда бушевала буря чувств: тревога, радостное возбуждение и болезненный страх, что во всем могут обвинить его, Альфреда! Он всего-то две недели прослужил у мистера Морлея, но не было дня, чтобы он не попал впросак. Постоянное чувство вины окончательно лишило его уверенности в себе.
— Пожалуй, он был еще злее, чем всегда, — сообщил Альфред, — а больше ничего не припомню. Кабы я знал, что хозяин хотел себя укокошить…
Тут Пуаро прервал его:
— И все-таки постарайся вспомнить побольше. Ты очень важный свидетель и можешь оказать нам неоценимую услугу.
Альфред залился ярким румянцем и весь раздулся от гордости. Он уже вкратце рассказывал старшему инспектору Джеппу о том, что случилось сегодня утром. Но раз так просят, он сейчас покажет им, на что способен. Сознание собственной значительности переполняло его.
— Выложу все как есть, — сказал он, — только спрашивайте.
— Для начала припомни, не случилось ли сегодня чего-нибудь из ряда вон выходящего.
Альфред немного подумал и с сожалением сказал:
— Нет, ничего такого. Все как всегда.
— Не входили ли в дом посторонние?
— Нет, сэр.
— А среди пациентов тоже не было незнакомых?
— Среди пациентов — не знаю. Приходили все, которые по записи, если вы об этом спрашиваете, сэр. Все они в книге.
Джепп кивнул.
— Мог ли в дом войти кто-нибудь посторонний? — спросил Пуаро.
— Нет, сэр. Ведь для этого нужен ключ, понимаете?
— А выйти из дома можно легко, верно?
— Ну это да, просто поворачиваете дверную ручку, выходите и захлопываете за собой дверь. Почти все сами выходят, да я уже вам это говорил. Бывает, поднимаю в лифте того, чья очередь, а тот, кто уже все, сам спускается по лестнице, понимаете?
