Райский сад - [3]

Теперь он заливал дырку цементом. Он убрал за собой, посмотрел на Викторию и засмеялся.

— Очень красивая работа, — застенчиво сказала Виктория. — Очень, очень красиво!

Когда на следующий день в ворота постучали, Виктория решила, что пришел тот же молодой человек, быть может, продолжить возню со стеной, но за воротами стояла рыжеволосая женщина, говорившая по-английски и пожелавшая увидеться с Элисабет. С ней были четыре маленькие собачки.

— Ах, как мило! — воскликнула Виктория. — Входите, ради Бога! Сколько собачек! Садитесь! К сожалению, Элисабет нет дома; бедная девочка вынуждена была уехать, ее мама заболела… Я — крестная мать Элисабет — Виктория Юханссон. Не могу ли я пригласить вас на чашку чаю?

— Жозефина О’Салливан, — представилась гостья Виктории. — Спасибо, быть может, обойдемся без чаю, никаких не нужных хлопот… Хотя у Элисабет обычно стоит в кухонном шкафу немного вина.

Виктория поискала в шкафу Элисабет и нашла полбутылки виски.

Собачки улеглись у самого стула, на котором сидела Жозефина, а через некоторое время парочка собачонок прыгнула в ее объятия.

— Ваше здоровье! — провозгласила Виктория, она не любила виски. — Вы давно здесь живете, мисс О’Салливан?

— Всего лишь год. Но большинство людей в здешней колонии живут здесь гораздо дольше.

— В колонии?

— Да, в английский колонии. Тут есть и несколько американцев. Жить здесь дешево.

— И красиво, — добавила Виктория. — Так спокойно, настоящий рай!

Жозефина засмеялась, ее маленькое личико сморщилось и стало гораздо старше.

Прогнав собачонок с коленей, она осушила свой стакан.

— Они, кажется, очень преданы вам, — сказала Виктория. — Можно налить еще?

— Да, спасибо!

— Сигареты?

— Спасибо, у меня есть. — Жозефина долгое время молчала, она закурила свою сигарету, сделала несколько затяжек и резко бросила недокуренную сигарету в пепельницу. — Вы говорите — рай! Но здесь тоже есть свои змеи! Бродить тут уже небезопасно. И нет никого, кто бы навел хоть мало-мальский порядок.

— Но испанцы… — начала было Виктория.

Жозефина нетерпеливо прервала ее:

— Вы не понимаете. Но, ради Бога, не беспокойтесь об этом.

Одна из собачонок снова прыгнула к ней на колени, остальные съежились под стулом.

Виктория сказала:

— Какая жалость, что Элисабет не дома. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет. Вы не понимаете.

Несколько мотоциклов проехало мимо, и снова воцарилась тишина.

— Никому нет до этого дела! Никому! — с внезапной горячностью воскликнула Жозефина.

Самая маленькая собачонка вскочила и залаяла.

— На место! — крикнула ее хозяйка. — На место! А вы, вы с вашим раем! Если бы кто-нибудь поклялся отнять у вас жизнь, как бы вы назвали это тогда?

Тут залаяли все собачки.

Виктория сказала:

— Мне кажется, им нужно выйти!

Когда она вывела собак в патио и вернулась обратно, ее гостья стояла у окна, повернувшись спиной к комнате. Виктория ждала.

— Смит — фамилия этой женщины, — снова начала Жозефина. — Подумаешь! — Теперь она говорила спокойно, сжав зубы: — Смит, представьте себе. Ходит по всему селению, размахивает ножом и говорит, что убьет меня. А я живу с ней по соседству. За стеной. Она ненавидит собак и стереомузыку, она подсовывает письма с угрозами под дверь и строит гримасы моей уборщице, а на прошлой неделе срезала мою мимозу! Я пошла в полицию, но они сказали: пока что-нибудь не случится, ничего нельзя сделать, иными словами, пока мне не перережут горло.

— А мимоза была высокая? — спросила Виктория.

Жозефина бросила на нее сердитый взгляд.

— Метр высотой, — отрезала она.

— А как реагируют на это собаки?

— Они, само собой, лают.

— Мисс О’Салливан, не совершайте опрометчивых поступков. «Убить» — слишком громкое слово, нужно не раз подумать, прежде чем осторожно произнести его. Здесь довольно холодно, что, если зажечь огонь? Мне кажется, дрова Элисабет в патио.

В патио лежали большие поленья оливковых деревьев и какие-то мохнатые ветви; Жозефина принялась разжигать огонь, и он разгорелся ярко-голубыми языками пламени.

— Как красиво горит, — сказала Виктория. — Совсем иначе… Совсем не так, как дома.

Виктория вспомнила своих учеников, приходивших к ней рассказать о чем-либо ужасном; и всегда становилось чуточку легче, если разжигали огонь в печке.

Она сказала:

— Мисс О’Салливан, я серьезно подумаю о вашей проблеме и попытаюсь найти способ вам помочь. Но мне придется подумать как следует.

Жозефина повернулась к Виктории, вся ее осанка как-то изменилась, расслабилась, лицо ее утратило напряженность, и она прошептала:

— Вы в самом деле хотите мне помочь? Всерьез? Могу я на вас положиться, да?

— Естественно, — ответила Виктория. — Это необходимо уладить. А теперь вы идите домой и попытайтесь подумать о чем-то другом. — Она чуть было не сказала: «Возьмите увлекательный детектив», но вовремя остановилась.

Когда Жозефина ушла со своими собаками, Виктория достала бумагу и ручку, закурила сигарету и расположилась у огня. Она была очень взбудоражена. Сначала она написала: «Дело Жозефины», затем, немного поразмыслив, изменила формулировку: «Женщина с ножом».

1. «Женщину с ножом» я обозначу X. — это лучше, чем Смит, интересно, кто главная зачинщица — она или Ж.? Или они обе. (Констатация факта; полиция — out