Райские острова - [19]

Датрик вернул себе равновесие.

– Иногда возникает политическая необходимость, с которой приходится мириться, нравится она нам или нет, Блейз. Это как раз такой случай. Властитель Брета желает видеть свою невесту. Ты ее, как я понимаю, не нашла. Объясни почему.

– Я проследила путь беглянки до цирказеанского порта Лем, – сказала я, понимая, что об этом ему должен был доложить Пунт и вопрос задан Датриком исключительно ради того, чтобы уязвить меня. Советник терпеть не мог неудачников, а то, что я до сих пор не выяснила место пребывания Девы Замка, было, несомненно, неудачей. – Ее отвели на гортанский невольничий корабль всего за час или два до того, как я добралась до Лема. Четверо незнакомых друг с другом свидетелей сообщили мне, что видели, как на борт поднялась цирказеанка в ошейнике рабыни. Двое из них даже разглядели татуировку совершеннолетия у нее на запястьях. Они решили, что это, должно быть, кто-то из членов царствующего дома, не угодивших суверену и за это проданных в рабство. В прошлом суверен Цирказе не брезговал подобными мерами, по крайней мере, в отношении своих родичей-мужчин.

– И эти люди не узнали свою собственную Деву Замка, наследницу престола?

Я с трудом сдержала улыбку превосходства. Нечасто случалось, чтобы мне было известно что-то, неизвестное Датрику.

– Женщины из царствующей на Цирказе семьи с пятилетнего возраста никогда не появляются на публике с открытым лицом. Они и вообще редко появляются на публике. Лиссал, Деве Замка, разрешалось покидать дворец один раз в году – под покрывалом, конечно, – чтобы присутствовать на морском празднестве. Нет ни единого жителя Цирказе, кроме дворцовых прислужниц и членов царствующей семьи, который знал бы ее в лицо. – Я едко усмехнулась. – Откуда тебе, например, известно, что властитель Брета не сохнет по невесте, похожей на каракатицу, собравшуюся метать икру? (На самом деле дворцовые прислужницы говорили о Лиссал, что «она хороша как картинка», хотя одна придворная дама явно из ревности назвала ее бесцветной и тощей, как рыба-сарган. Собственный батюшка Девы Замка злобно бросил мне: «Она достаточно хороша для самого дорогого борделя, и туда-то я испытываю искушение отправить непослушную дрянь, когда ты ее найдешь!» После чего мне стало очень любопытно повстречаться с девицей.)

Датрик отмахнулся от моего замечания насчет каракатицы.

– Ты уверена, что именно ее видели на борту невольничьего корабля?

Я снова пожала плечами.

– Настолько уверена, насколько в сложившихся обстоятельствах это возможно. Я проследила весь ее путь из дворца. Она сбежала по собственной воле, кстати. Только ведь она – невинный младенец, да иначе и быть не могло при том воспитании, которое она получила. Она угодила в руки местных торговцев живым товаром, еще не добравшись до окраины столицы. Думаю, они не знали, кого заполучили; может быть, Лиссал и назвалась, да кто же поверил бы, что она и есть Дева Замка? Власти ведь не объявили об исчезновении наследницы престола. Ее отвезли в Лем и несколько недель держали там, в ожидании невольничьего корабля. Как я уже говорила, я опоздала всего на несколько часов. Мне удалось найти рыбачье судно с косы Гортан, которое возвращалось домой, так что я отправилась следом за Девой Замка. Я сочла, что искать ее на косе логично, поскольку это единственное место, где открыто происходит торговля рабами, хоть их и называют наемными работниками или каким-то иным сладеньким словом. Я велела Пунту вернуться в Ступицу и сообщить тебе обо всем, но, как я понимаю, чтобы оказаться здесь так быстро, ты должен был увидеться с ним в Леме еще до его отъезда. Датрик кивнул:

– У меня были там дела. Сильно ли ты отстала от невольничьего корабля?

– Я сошла на берег на следующий день после его прибытия.

– Так где же Дева Замка?

– И капитан, и команда невольничьего корабля клянутся, что в глаза ее не видели. И никаких следов обнаружить мне не удалось. В гостинице остановилась цирказеанка примерно того же возраста, которая, как говорят, прибыла на том самом корабле, – что матросы, впрочем, тоже отрицают, – но она никак не может оказаться Девой Замка.

– Почему?

– У нее на запястьях нет татуировки, которую при достижении совершеннолетия делают всем членам царствующей семьи. Она не рабыня, да и не могла ею стать: она владеет силв-магией.

Датрик недоверчиво нахмурился:

– Такое маловероятно. Кто когда-нибудь слышал о силв-магах с Цирказе?

– Почему бы и нет? Отклонения иногда случаются в любом семействе. И мы оба знаем, что некоторые цирказеане заключают браки с чужестранцами, не так ли? – добавила я с ядовитой любезностью. Мне хотелось посмотреть, как он будет выкручиваться.

Датрик едва не заскрипел зубами.

– Именно подобные случайности законы о браке и должны предотвратить. Бесконтрольное распространение силв-магии так же опасно, как появление дун-магии.

– Жаль, что люди не всегда соблюдают законы о браке, как им полагалось бы, верно? – сладким голосом ответила я. – А она не новичок, эта девушка. Кто-то научил ее пользоваться врожденным талантом.

– Только не хранитель, – с отвращением бросил Датрик, проявляя обычное неодобрение тому, что кто-то кроме хранителей обладает даром силв-магии. Сделать тут они, конечно, ничего не могли, но подобные случаи очень им не нравились и, по мнению некоторых членов Совета вроде Датрика, происходили слишком часто.