Райская птичка - [112]
– Да, я понимаю, о чем ты. Может быть, я тоже эта рыбка.
– Тогда нас двое. Свой собственный маленький косяк.
– Агнета, что Натали сказала тебе о матери? То есть об Элис?
– Довольно бестактный вопрос.
Стивен закусил губу, но не смог сдержать улыбки:
– Что смешного?
– Ничего. Просто ты говоришь, как Финч. Он тоже любит напоминать мне, что я довольно бестактный человек, так что твой вывод кажется разумным.
Агнета посмотрела в небо и зажмурилась:
– Элис точь-в‑точь такая, какой я ее представляла.
– Из снов?
– Из всего, что рассказывала Натали. Она говорила об Элис каждый раз, когда мы были вместе. Хотела, чтобы я узнала ее так же, как знает она, – она помотала головой и широко раскрыла глаза, как будто мир мог измениться за эти несколько коротких секунд. Она подняла руку и принялась загибать пальцы: – Умная. Настойчивая. Целеустремленная. Честная. Слишком осторожная. Преданная донельзя. Натали говорила, что в детстве всегда могла рассчитывать на сестру, что Элис была ее второй, лучшей половиной.
– Но…
– Она сказала мне, что моя мать умерла при родах.
Образ чарующей, притягательной незнакомки, какой Стивен видел Натали, испарился. Агнета опять посмотрела в небо и заморгала.
– Что-то в глаз попало?
Она бросила на него недоуменный взгляд, а потом залилась смехом, таким же веселым, как у Лидии, только более звучным и теплым:
– Я пытаюсь не заплакать.
– Точно. Хорошо, – он хлопнул себя по колену. – Значит, ты ненавидишь тетю. Вполне понятно.
Агнета ткнула носком ботинка в землю.
– Какой в этом смысл? – она протянула руку и коснулась рукава его куртки. – У тебя нет права ее судить, Стивен. Оно есть только у меня. И у Элис. Как бы там ни было, я изо всех сил стараюсь верить, что Натали поддалась минутному импульсу сказать мне неправду, а сказав, просто не могла придумать, как вернуть свои слова назад.
– Ты ее защищаешь?
– Конечно, нет. Но люди постоянно делают что-то, чего не собирались делать. Ты злишься. Ты позволяешь себе роскошь подумать о чем-то ужасном. Воплощать эту мысль ты, конечно, не собираешься, но позволяешь ей поселиться в голове. Она прячется в глубине, смотрит во все глаза, ждет случая. И когда наступает момент принимать решение, она тут как тут, на вид ничуть не хуже более здравого варианта, правильной с моральной точки зрения реакции. Ты выбираешь. И одним решением превращаешь себя в абсолютно другого человека, способного на нечто настолько предосудительное. Ты убеждаешь себя, что это совершенно оправданно. А как бы иначе ты на это пошел? И если… нет – когда приходят сомнения, ты уже не видишь пути назад, не видишь, как исправить содеянное. Поэтому ты просто продолжаешь идти вперед, совершая зло снова и снова.
Стивен смотрел на ее пальцы, представляя, как они вдыхают жизнь в кусок металла.
– Интересно, что ты можешь быть такой доброй.
– Доброта тут ни при чем. Я хочу дать ей покой. При жизни Натали его не знала.
– Мучилась виной?
– Скорее, сожалениями. Но в большей степени – страхом остаться одной. Я чувствовала это каждый раз, когда мы прощались: она обнимала меня очень крепко, почти свирепо. То были странные объятия, голодные, как будто она думала, что может сплести нас в одного человека. И это мне понятно. Ужасно думать, что ты один на целом свете.
Это была мысль, которую Стивен предпочитал от себя отгонять.
– Но как же картина? Натали никогда тебе о ней не рассказывала? И не упоминала об остальных частях?
– Тереза говорила, что ее написал друг семьи. Я никогда не спрашивала о ней. И она никогда мне особенно не нравилась. Наверное, тетя привезла ее с собой, когда купила дом, или отослала вместе с Терезой. Помню, в детстве мне было страшно на нее смотреть: у Натали был такой пронзительный взгляд. Должно быть, в какой-то момент я просто к ней привыкла. Теперь я вообще ее не замечаю.
– Но ты видишь, что она особенная, правда? Твой отец – гений. Я мог бы смотреть на эту картину каждый день и никогда от нее не уставать, – он вырвал лист из альбома для рисования, в котором делал пометки, и набросал для Агнеты главную панель триптиха. – Если бы ты увидела обе секции рядом, то поразилась бы переходу цвета. Он идеально плавный, от одной панели к другой, яркий в центре и темнее с каждого края, – он как бы передает неопределенность будущего. Тени на этой секции, свет, проникающий в окно, у которого стоит Натали, мазки, которыми написана ее юбка – когда смотришь на нее, почти чувствуешь под пальцами эту замшевую ткань. По всей вероятности, эта панель стоит миллионы долларов, Агнета. Даже сама по себе.
– Я бы не задумываясь отдала эти деньги, лишь бы родители были со мной, – Агнета отвела глаза от наброска. – Ты смотришь на слои краски, Стивен. Я смотрю на свою жизнь. И на этой картине я вижу только людей, которых в ней не хватает.
После ужина Стивен долго возился, чтобы правильно усадить женщин под картиной. Передвигались кресла, предметы вносились в поле зрения для балансировки композиции, корректировалось положение рук и ног, поворачивались лица, приподнимались подбородки. Финч был изнурен и быстро потерял терпение, особенно когда увидел, что Элис увядает.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Правда ли, что в пойме за Волгой есть нечто? Или привидение, или игра воображения. Версия мистики завораживает! Но Мила со здоровой долей скептицизма решает проверить: что же скрывается в этом лесу? Вместо привидения Мила находит чужой медальон. И не подозревает, что за ней следит человек, чей страшный секрет она вот-вот узнает.
Потерять все. Опуститься на самое дно. Призывать смерть. Не это ли цена за ошибки.Простить себя и начать все сначала. Станет ли это искуплением…Она - это страх, желание выжить и защитить самое ценное, несмотря ни на что.Он - это лишь чувство вины и жалкое существование от попойки до похмелья.Он для нее - надежда и вера в лучшее.Она для него - искупление.
Ребекка Мартин к тридцати годам добилась успеха. Она бизнес-леди с дорогим автомобилем и домом у озера в престижном районе. В её жизни есть всё, кроме любви. Лишь один единственный человек всегда занимал мысли Ребекки – Кейд Макмиллан, возвратившийся в город спустя долгие годы. Ребекке предстоит сделать нелёгкий выбор: разорвать все связующие нити с мужчиной, причинившим ей столько боли в прошлом, или погрузиться в пучину неизведанных чувств и новых ощущений. Запретный плод сладок. Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения, предназначена для 18+ .
Надоели истории про Золушек из народа или Красоток с улицы? Тогда читайте увлекательный, современный любовный роман с элементами мистики и эротики. Почувствуйте себя снова желанной и сексуальной!Наследница финансовой империи и мульти-миллиардного состояния Эвелин Грин встретила и полюбила прекрасного, как смертный грех, эмигранта из Италии. Очаровала страстного, загадочного и порочного французского графа и многое другое.В конце концов, у богатых свои причуды и богатые тоже плачут!Все персонажы и события романа вымышлены.
Каждые десять лет монархи государств со своими наследниками собираются втайне от всех для обсуждения вопросов мировой политики и социальных проблем. Ну и чтобы организовать браки между королевствами. Эльза может стать наследной принцессой Ваттенголдии, но для неё вся эта ситуация представляется устаревшей и отвратительной. Несмотря на то, что она желает лучшего для своей страны, она не собирается бросаться в нежелательные отношения - не говоря уже о браке - с виртуальным незнакомцем. И, конечно, её родителей не сильно волнуют чувства дочери: как только они прибывают на Саммит в Калифорнию, сразу начинают проворачивать свои делишки, заключая за её счёт торговые соглашения и союзы.