Рая & Аад - [19]
Именно к этому периоду и относится зафиксированный свидетелем эпизод их счастливого семейного шествия из детского садика. Ну да, вот этот:
Впереди семенил Йоост, с противным грохотом везя на верёвочке игрушечную машинку. Чуть сзади него, как-то отдельно ото всех, неторопливо шёл Аад с мечтательно-отрешённым выражением по-семейному располневшего лица, которое, как водится в таких случаях, приобрело черты туповатой барственной вальяжности. Рядом с ним – затравленно, вся настороже, клала-выкладывала большие свои стопы верная Рая, с заботою кошки глядя на сына и с озабоченностью – на супруга.
Весьма даже репрезентативный эпизод, который ни в коей мере не противоречит только что изложенному.
Таким образом, ван дер Брааки отправились к семейному психотерапевту, уже утратив общий язык – даже то бедное бытовое наречие, каким они повседневно пользовались, – и бессознательно рассчитывая также на дополнительные, то есть переводческие, функции психотерапевта. (О чём последний, конечно, предупреждён не был, ибо за работу толмача он бы выставил дополнительный счёт.)
Психотерапевтом оказалась особь формально женского пола, определить гендерную принадлежность которой оказалось возможным только по её имени. Уютно устроившись в кресле напротив Раи и по-пасторски сложив на плоском животе заранее лояльные ладошки, она вмиг словно заразилась оскалом своей клиентки: пресное, невыразительное лицо семейного психотерапевта, словно в кривом зеркале, перекосила ужимка поросячьего бодрячества. В итоге её полуоткрытое ротовое отверстие оказалось где-то в районе правой ушной раковины. Было похоже на то, как если бы у психологини внезапно воспалились сразу несколько ветвей тройничного нерва.
Аад, оказавшись между двумя резко позитивными дамами, то есть подвергшись двойной атаке зубодробительного оптимизма, тоже не выдержал: его смазливая физиономия стареющего нарцисса вмиг потеряла симметрию – и теперь выглядела так, словно её поразил флюс или затяжной лицевой тик.
28
От семейной исцелительницы Рая (в отличие от Аада) вернулась в полном восторге. Ей понравилась синтетическая кофточка семейной исцелительницы. Её подкупила обходительность семейной исцелительницы. Её покорил ум семейной исцелительницы, оформленный университетом с максимальным удобством для общества. И, главное, её полностью пленило домашнее задание, порученное семейной исцелительницей ей и Ааду к следующему визиту.
В задании значилось, что каждый из них должен написать о партнёре (так они оба и были названы: «партнёры» – словно игроки в подкидного дурака) – так вот: каждый из них должен был написать о партнёре только положительные вещи. С незыблемо-чёткой позитивной установкой.
…Ах, мудрая семейная исцелительница! Наконец-то она, Рая, – впервые за столько лет! – узнает, что хорошего думает о ней Аад. Он сам расскажет об этом. Хотя бы и по бумажке.
По-быстрому завершив хозяйственные дела, Рая включила настольную лампу и села делать домашнее задание.
Часть II. Палата пострадавших
1
«Мой муж очень красивый. Он также и очень умный. Он хорошо образован. Он работает преподавателем латыни и философии в университете. Он много читает и всем интересуется. Он контролирует своё внутреннее развитие и свой внешний вид. Он любит свои хобби: спорт, бальные танцы, иностранные языки, искусство. Он регулярно следит за политическими и культурными событиями в нашей стране и во всём мире. Он почти никогда не храпит…»
В этом месте Рая задумывается. Глядя на розовый колпачок настольной лампы, она потихоньку начинает соображать, что ничего почему-то не написала об отношении этого таинственного мужа к ней самой. На такой поворот мысли её натолкнула, скорее всего, интимная ассоциация с храпом…
«Мой муж, Аад ван дер Браак, никогда меня не бьёт. Он также не пьёт и не изменяет».
Автоматически накропав сакральную триаду матримониального благоденствия (триаду, экспортированную, конечно, с родины), Рая снова задумывается. Какое там «не изменяет»!
Ясно, как божий день, что изменял, изменяет – и будет изменять. Хотя это даже изменой назвать нельзя: ведь не клялся же он ей, Рае, в верности? Ну а раз клятв верности он не давал, то… Просто ведёт оптимальный, наиболее рациональный для себя образ жизни. Рая обеспечивает ему тыл. А он гарцует на амурных фронтах. Ну, то есть резвится на кучерявой траве-мураве. Это важно для его здоровья и настроения – как фитнес-клуб, как и всё остальное. А здоровье Аада важно для семьи в целом.
Так?
Так.
Тут Рая делает очередное насильственно-позитивное усилие – и додумывает важную мысль до конца: раз муж клятв верности жене не давал, то изменяя, он не изменяет. Ей очень нравится такая формулировка!
Закончив на этой оптимистической ноте домашнее задание, Рая, счастливая, довольная собой, тихохонько ложится под выделенное ей сиротское одеяльце в холодную часть супружеской постели – на пригретой половине которой уже давно почивает Аад и, как всегда, почти не храпит.
2
«Раиса хорошо готовит…»
Написав эту фразу, Аад чувствует явное отсутствие вдохновения. Просто какое-то минус-вдохновение посетило его, когда он засел писать это дурацкое сочинение!
«Как большинство бесхарактерных людей, то есть как большинство людей вообще, я легко удовлетворялся первым, что шло в руки, само запрыгивало в рот или юркало в недра моего гульфика. При этом мне без каких-либо усилий удавалось внушать не только знакомым, но даже себе самому, что нет, напротив, все эти, с позволения сказать, деликатесы проходят мой самый серьезный, придирчивый, если не сказать капризно-прихотливый, отбор. В итоге, хлебая тепловатое пойло из общеказарменного корыта, я пребывал в полной уверенности, что дегустирую тончайшие произведения искусства, созданные виртуозами французской кухни», – так описывает меню своей жизни герой романа «Ланч».
«Любимый, я всю мою жизнь, оказывается, сначала – летела к тебе, потом приземлилась и бежала к тебе, потом устала и шла к тебе, потом обессилела и ползла к тебе, а теперь, на последнем вдохе, – тянусь к тебе кончиками пальцев. Но где мне взять силы – преодолеть эту последнюю четверть дюйма?» Это так и не отправленное письмо, написанное героиней Марины Палей, – наверное, самое сильное на сегодняшний день признание в любви.Повесть «Кабирия с Обводного канала» была впервые издана в журнале «Новый мир» в 1991 году и сразу же сделала ее автора знаменитым.
Палей Марина Анатольевна родилась в Ленинграде. В 1978 году закончила Ленинградский медицинский институт, работала врачом. В 1991 году закончила Литературный институт. Прозаик, переводчик, критик. Автор книг “Отделение пропащих” (М., 1991), “Месторождение ветра” (СПб., 1998), “Long Distance, или Славянский акцент” (М., 2000), “Ланч” (СПб., 2000). Постоянный автор “Нового мира”. С 1995 года живет в Нидерландах.
От автора (в журнале «Знамя»):Публикация этой повести связывает для меня особую нить времени, отсчет которого начался моим дебютом – именно здесь, в «Знамени», – притом именно повестью («Евгеша и Аннушка», 1990, № 7), а затем прервался почти на двадцать лет. За эти годы в «Знамени» вышло несколько моих рассказов, но повести (если говорить конкретно об этом жанре) – «Поминовение», «Кабирия с Обводного канала», «Хутор», «Рая & Аад» – печатались в других изданиях.Возвращение к «точке начала» совпадает, что неслучайно, с интонацией предлагаемого текста, которая, как мне кажется, несет в себе отголоски тех драгоценных лет… To make it short, «Я сижу у окна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза Марины Палей не поддается расчленению на внутреннее и внешнее, на сюжет и стиль. Суверенный мир, созданный этим писателем, существует благодаря виртуозному стилю и обусловлен разнообразием интонации. Огромный дар свободы не может ограничить себя одним героем, одной темой или одной страной.
Этот сборник включает в себя несколько историй, герои которых так или иначе оказались связаны с местами лишения свободы. Рассказы основаны на реальных событиях, имена и фамилии персонажей изменены. Содержит нецензурную брань единичными вкраплениями, так как из песни слов не выкинешь. Содержит нецензурную брань.Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru http://bit.ly/325kr2W до 15 ноября 2019 года.
Данная серия рассказов является сугубо личной оценкой автора некоторых аспектов жизни архитектора, проектировщика, человека который занимается проектной деятельностью. Временами может быть не нормативная лексика, увы не всю глубину чувств возможно выразить литературным языком. Возможно эти заметки будут полезны тем, кто только собирается посвятить себя проектированию и архитектуре, как в свое время для меня стала откровением книга Александра Покровского “Расстрелять”. В силу разных причин, данные рассказы будут по стилистике походить на его истории жизни военных моряков.
Татьяна Краснова написала удивительную, тонкую и нежную книгу. В ней шорох теплого прибоя и гомон университетских коридоров, разухабистость Москвы 90-ых и благородная суета неспящей Венеции. Эпизоды быстротечной жизни, грустные и забавные, нанизаны на нить, словно яркие фонарики. Это настоящие истории для души, истории, которые будят в читателе спокойную и мягкую любовь к жизни. Если вы искали книгу, которая вдохновит вас жить, – вы держите ее в руках.
Андреас Эггер вырос в далекой альпийской деревушке, не зная, что представляет собой мир за окружающей ее горной чередой. Простой физический труд, любовь к прекрасной девушке, спокойная, размеренная жизнь – все это оказалось чрезвычайно хрупким перед лицом природной стихии и Второй мировой войны.Это нежная и красивая история об отношении человека и природы, об одиночестве, о наступлении современного мира – а главное, о повседневных мелочах, которые и делают нас теми, кто мы есть.
Разрываемый войной Багдад. Старьевщик Хади собирает останки погибших в терактах жителей города, чтобы сделать из их органов фантастическое существо, которое, ожив, начинает мстить обидчикам жертв. Сатирическое переосмысление классического «Франкенштейна» Мэри Шелли, роман Саадави – трагикомический портрет тех, кто живет в постоянном страхе почти без надежды на будущее. Готическая история, триллер, политическое высказывание, «Франкенштейн в Багдаде» – это больше чем черная комедия.
Новый роман А. Проханова «Шестьсот лет после битвы» — о сегодняшнем состоянии умов, о борении идей, о мучительной попытке найти среди осколков мировоззрений всеобщую истину.Герои романа прошли Чернобыль, Афганистан. Атмосфера перестройки, драматическая ее напряженность, вторжение в проблемы сегодняшнего дня заставляют людей сделать выбор, сталкивают полярно противоположные социальные силы.