Замедляя шаг, он остановился, чтобы затянуть шнурок кроссовка. Глядя на сверкающую поверхность озера, он понял, что уже очень давно не говорил с Жан-Пьером. Прошло полгода, не меньше. Джарвис знал, что должен позвонить ему, но все не мог решиться на это после того, как Жан-Пьер уехал из Луизианы в Нью-Йорк, чтобы играть за «Гладиаторов». Конечно, Жан-Пьер сохранял видимость присутствия — его вещи все еще хранились в одном из домов, где он останавливался, когда возвращался домой. Но как часто это случалось за последние несколько лет? Даже в межсезонье Жан-Пьер, как правило, держался поближе к Нью-Йорку и своим товарищам по команде. Когда он появлялся в Новом Орлеане, то проводил больше времени на своей лодке или на вечеринках, где было больше друзей, чем членов семьи.
Джарвис не понимал, почему Жан-Пьер избегает семьи и родного города. Когда они были моложе, семья проводила много времени в Техасе. Джарвис любил ранчо, но именно Новый Орлеан был для него домом.
Он мечтал, чтобы Эрика разделила его любовь к Луизиане, ее уникальной культуре, восхитительной еде. Совсем скоро он обязательно сводит ее в свой любимый десертный бар и клуб, где приятно потанцевать. Если она даст ему шанс, ей обязательно понравится.
Несмотря на то что в последние дни в их отношениях наметился курс на сближение, он все еще чувствовал, что Эрика далека. Она не говорила с ним о чувствах. Конечно, они каждую ночь занимались любовью. Он наслаждался тем, как ее тело откликалось на его прикосновения. Но этого было недостаточно. Он не заговаривал о будущем, а Эрика продолжала упорно молчать. Впрочем, об отъезде она перестала говорить.
Джарвис хотел, чтобы она осталась. Возобновив бег, он значительно ускорился. Он не хотел, чтобы она ушла. Не желал, чтобы повторилось то, что он испытал в Лондоне. Еще до его пробуждения она собрала свои вещи и покинула гостиничный номер. У них был только один уик-энд, но этого стало достаточно, чтобы Джарвис влюбился в нее.
Теперь они целыми днями были вместе. Блаженные дни. Он вспоминал, как в Сент-Луисе они исследовали сад на крыше, который прилегал к их гостиничному номеру. Воздух был прохладен, но это лишь распаляло их тела. В своем воображении он вспоминал каждый изгиб ее тела.
Пусть она отказывалась говорить о будущем, но все же он узнавал Эрику все лучше и лучше. Достаточно для того, чтобы за непроницаемым фасадом разглядеть женщину, которая была немного саркастичной, добросердечной и невероятно щедрой. Мысль о том, что она снова оставит его, как тогда в Лондоне… Нет, он просто не хотел об этом думать. Он сделает все, чтобы удержать Эрику.
Но времени было чертовски мало! К тому же следовало сосредоточиться на работе. То, что происходило между ними, отвлекало от дел. Конечно, он заполучил несколько спонсорских контрактов в Чикаго, но каждый день, который он проводил с ней, лишал его поддержки нового потенциального спонсора, который сделает «Ураганов» непобедимыми с точки зрения бизнеса. Когда он купил их, они были на грани. С тех пор он работал во всех направлениях, но дела все еще были далеки от совершенства.
Но нет, он не позволит Эрике уйти, как тогда. И дело не только в том, что у них будут дети, или в том, что они идеально подходят друг другу в постели.
Ускоряя темп, он приблизился к дому. В спальне Эрики горел свет.
Когда он был ребенком, дед крепко внушил ему две главные истины: воплоти свою мечту и семья — это все. Два простых утверждения. Эрика должна стать его семьей. Джарвис страстно желал создать такой дом, откуда его детям никогда не хотелось бы бежать.
Утром в столовой, сидя в мягком кресле, подложив одну ногу под себя, Эрика рассеянно намазывала малиновым вареньем воздушный бисквит. Она едва смогла дождаться утра и завтрака. Все было таким вкусным! Вероятно, беременность изменила ее пристрастия.
Эрика пыталась принять решение, но никак не могла сосредоточиться. Как бы она ни старалась, она не могла думать о настоящем. Вместо этого она снова и снова вспоминала прошлую ночь. Вчера после пробежки Джарвис постучал к ней в дверь. Она впустила его, и он осыпал ее настойчивыми, страстными поцелуями.
Их связь была такой страстной, такой искренней. Она словно открыла для себя новое измерение секса. Теперь ей было еще труднее быть объективной. Она хотела Джарвиса. Но она также хотела лучшего для них обоих. Совместить это казалось ей невозможным.
За спиной послышались шаркающие шаги. В столовую вошел Леон Рейно, занял свое место во главе стола, слева от нее, и налил себе чашку черного кофе из серебряного кофейника.
— Так, стало быть, ты вынашиваешь моего первого правнука, то есть правнуков. У тебя будут близнецы. — Он постучал по седому виску. — Я помню это. Временами память подводит меня, но то, что делает меня счастливым, запоминается лучше. Наследники… Да, я уверен, что они станут блестящими наследниками! — Он поднял тост своей чашкой кофе.
— Спасибо, сэр. — Эрика улыбнулась ему и снова принялась за бисквит.
— Да, это важно. — Старик сделал глоток из своей чашки. — У нас большая империя, которую мы должны передать. Хочу, чтобы она оказалась в правильных руках. С моим сыном ничего не вышло, но внуки… Ими я чертовски горжусь!
