Рай и ад. Книга вторая. Рассказы перенесших клиническую смерть - [49]

Она пыталась всячески спасти ему жизнь, но он умер все равно. До приезда «скорой». Человек, который прожил такую жизнь, да, говорят, даже он в тюрьме в свое время сидел, начал вот эти песни петь, пускай с жаргоном пел, но он пел их от души, от сердца. Да, это плохо — с жаргоном петь. Но что сделал Господь? Вот так его очистил полностью. Как разбойника раскаявшегося. Понимаете? Он его всю жизнь вел потихонечку к Себе. И вот он отдал, и сейчас у него жена, ребенок растет, и так далее. И она до сих пор ходит в церковь. Стала верующей. Вот через эту жертву его жена сейчас постоянная прихожанка, в Москве, в храме каком-то. Понимаете? Она благодетельница этого храма. Я не знаю точно какого, но она там помогает, полностью все делает. Восстановила почти весь храм. Деньги жертвует во всякие приюты, и так далее. Представляете, как Господь изменил через него ее? Потому что она сказала: вот эти слова меня затронули, и по сей день я помню слово в слово. Особенно последние слова, когда он закрыл глаза и сказал: «молись за меня! Я ухожу к Богу».

Вот таким образом мытарства могут пройтись, если мы действительно стремимся к Богу. Но это нам тоже показательный пример к тому, как мы должны жить… Они все важные, эти мытарства, естественно. Гнев тоже очень важен, чревоугодие, и так далее. Но я вам рассказал о самых важных, и самых страшных мытарствах. Потому что действительно страшно. Когда ты борешься с этими помыслами блуда и сквернословия, лукавый начинает еще больше насаждаться. Но те, кто борется до конца, как я сказал уже, эти люди действительно достигают Царствия Небесного.

О гневе. Гнев, на самом деле, это очень страшный порок. От гнева рождается все. Я видел людей, которые погибли в гневе, и, дойдя до этого мытарства, они очень сильно раскаиваются, эти души, но уже ничего поделать не могут. Просто ничего поделать не могут. Потому что они мучаются сейчас. Гнев, на самом деле, многие люди даже не понимают, что такое гнев. На самом деле, гнев имеет очень много форм. Даже если нам хоть чуть-чуть где-то что-то не понравилось, то мы уже начинаем гневаться. Вот недовольство — это уже некая малая форма гнева. Вот когда нас что-то не устраивает. И это еще только малая его часть. Дальше. Когда, например, мы стоим в какой-то очереди, кого-то ждем, или должна быть какая-то встреча у нас… мы, например, вот человек опаздывает, да, мы уже начинаем: ой, да где же этот человек, да как же так! Я же жду! И начинаются разные слова. У кого-то они в мыслях, у кого-то они на устах. И тем самым, человек что уже сделал? Он уже прогневался.

Вот это недовольство — оно бывает совершенно разных форм. И, вы знаете, когда я был там, я видел одну женщину, которая ходила в храм. И она была такая набожная, верующая, все. Но она постоянно делала замечания в храме. «Молодой человек, вы не там стоите. Девушка, вы неправильно креститесь». Или говорила: «не мешайте мне, я здесь убираюсь». И вы знаете, она вроде была такая добрая-добрая, но постоянно всех, как бы, поддергивала. А при этом вроде она молилась, и все. Но когда она спросила: «Господь, а за что меня туда отсылать, в геенну огненную? Я же Тебе служила всю жизнь. Я же отдавала «десятину», я была доброй, помогала нищим, бедным». А Он сказал: «ты все время ворчала. Разве не знала ты, что малое недовольство вызывает гнев?» И тогда она заплакала. Но уже было поздно, потому что она уже не имела телесной плоти, в которой она смогла бы еще в той или иной мере исповедовать свой грех этот, исправить свое житие, направить себя к духовному возрастанию и созерцанию. И, к сожалению, сейчас эта женщина, да, она мучается. Потому что она думала, что она молитвенница такая, богомольница, а в реальности, она всех все время препирала. Вот. Поэтому, запомните, что любое недовольство — это уже малая часть гнева.

Гнев бывает разной формы. Бывает гнев, который доводит человека до убийства. На одном из мытарств был один мужчина, который в своей жизни убил человека. И вот он там раскаивался и говорил: «Господи, я когда еще был жив, я уже раскаивался, что я его убил». И когда ему начали зачитывать, почему так все это произошло, он тогда сказал: «Господи, я же не понимаю, почему я убил этого человека». И Он говорит: «а ты знаешь, от чего это началось?» Он говорит: «от чего?» «От гнева». Он говорит: «от какого гнева? У меня были какие-то вспышки ярости». А Он ему говорит: «нет, дело в том, что ты до этого в своей жизни не исповедовал свой грех. Любое недовольство, а ты всю жизнь свою был недовольным: недовольным укладом своей жизни, недовольным, что у тебя творится что-то не так дома, в семье. Когда мы это не исповедуем, — говорит, — мы это все в себе копим».

Копим, копим, копим, и в один «прекрасный момент», может быть, какая-то пьянка, может, просто какая-то ссора, даже без пьянки, это уже не столь важно, когда уже порок греха настолько уже приживается в нас… и вот в порыве гнева, когда нас «взрывают», мы как … это как атомная бомба замедленного действия. То есть, мы копим все недовольства в себе, вроде они малые, вроде, кажется, что все это ничего страшного… «ой, сегодня было, завтра забыл я уже». А, на самом деле, ничего оно не забывается. Оно все питается нашим духовным состоянием, нашим телом, оно живет внутри нас. Если мы это не исповедуем и не боремся с этим. И впоследствии, оно доходит до того, что человек взрывается, как атомная бомба. Может произойти что угодно. Кого угодно могут убить, на ком угодно можно сорваться. Даже вот есть такие случаи жизненные, да, когда, например, все хорошо, а потом, бам резко, на незнакомого человека и сорвался. Да ты даже не знаешь этого человека, может быть, и ты на него срываешься. Вот тебе, пожалуйста. А потом думаешь: «ой, что ж я сделал-то! Почему так? Я же человека ни за что, ни про что обидел». А, на самом деле, эта проблема была и есть внутри нас. Сегодня мы выплеснули, сейчас опять пройдет какое-то время, и мы опять этот негатив выплеснем.