Раубриттер (IV.II - Animo) - [71]
— Не испытывайте наши манеры молчанием, — Виконт прошелся вдоль замерших фигур в рясах, ободряя их своей неотразимой, полной жутких зубов, улыбкой, — Уверяю, даже у такого добродетельного человека, как господин Вольфрам, есть отпущенный Господом предел терпения. Глушите двигатель и начинайте выгрузку из вагонов. Если успеете до полудня, подкину вам еще по денье на брата. И сможете убираться отсюда в любую сторону на ваш выбор. Если нет… Боюсь, мессиру «Падальщику» придется взыскать с вас неустойку.
Одна из фигур дрогнула. Не так, как вздрагивает человек, пытающийся побороть накатившую слабость. Движение получилось каким-то резким, несогласованным, словно все мышцы его тела на миг напряглись до предела. Напряглись — и вновь расслабились под грубым мешковатым покровом рясы.
Когда охранник заговорил, Гримберт вздрогнул в своей бронекапсуле.
— Вы израсходовали четыре минуты из отпущенных вам пяти, — голос его казался каким-то бесцветным, необработанным, как грубая шерсть, из которой было соткано его одеяние, — И пятая минута истекает. Я не уполномочен продлять отпущенный вам на размышления срок, но не стану вас преследовать, если вы проявите благоразумие и уйдете с дороги.
Это не прозвучало ни внушительно, ни угрожающе, кажется, говоривший сам не вкладывал в слова никаких интонаций, но некоторое впечатление все же произвело. Рутьеры, окружившие караван, глухо заворчали. Как беспокойные псы, скалящие зубы, но не получившие команды пустить их в ход.
Виконт Карходон рассмеялся. Так искренне, что ему вновь пришлось достать вышитый платок, чтоб вытереть уголок глаза.
— Воистину, вы мастер вести переговоры, сударь! Какая непринужденность! Какой такт! Я буду с удовольствием вспоминать недолгие минуты нашего общения. Но знаете, воспоминания становятся более сочными или живыми, если уснащать их тем, что подстегивает память. Сойдет все, что будет напоминать мне вас, маленький сувенир или прядь волос… Быть может… Я думаю, ваше ухо вполне подойдет для этих целей!
Виконт небрежно поднял свой эсток и его острием сбросил с головы охранника капюшон. И отчего-то застыл, не найдя в себе сил ни прикоснуться оружием к его уху, ни опустить его вниз.
— Ах ты ж адская срань…
Это все, что он успел сказать за отпущенное ему время. Все те секунды, что еще оставались в его распоряжении, он потратил на крик.
Старые гравюры. Вот, что это напомнило ему — ветхие старые гравюры из летописного архива маркграфа Туринского. Иногда, когда информационные сводки из церковного информатория о великих битвах прошлого казались ему сухими и скомканными, он забирался в отцовский архив и часами разглядывал ветхие пергаменты, на которых неизвестный художник в меру своих сил и таланта запечатлел битвы глубокой древности, битвы, которые ему самому не суждено было увидеть. Холодное Чистилище и Рубку при Трех Тополях, Желтое с Черным и Огненную Траву, Вторую Жеребицу и Кровавую Корону.
Но если выдержки из церковного информатория казались сухими и пресными, не передающими в должной мере ощущение битвы, гравюры грешили другими недостатками. Живописуя столкновения армий, они частенько пропускали весьма значимые их части, запечатлевая лишь то, что казалось художнику основным, оттого у Гримберта часто возникало ощущение, что многие события, важные для понимания происходящего, попросту вырезаны, растворились в извечной пустоте.
Вот армия графа Бернара строится в боевые порядки, готовая обрушить на лангобардов всю мощь закованного в сталь императорского кулака. Сверкают на солнце гизармы и алебарды, хорохорятся, подкручивая усы, ландскнехты, графские оруженосцы полируют перед битвой доспехи. А вот армии уже нет, лишь темнеют на перепаханном снарядами поле воронки, пламенеют довольно ворчащие костры, получившие в этот день много богатой пищи, а единственная деталь, которую можно толком рассмотреть — распятый на своем собственном доспехе граф Бернар, обративший к небу невидящие глаза. Что было между двумя этими картинами? Сколько времени миновало? В какой миг славная и безоговорочная победа обернулась страшным поражением?..
Вот и сейчас у Гримберта возникло ощущение, что он ненароком перелистнул сразу несколько страниц, пропустив важные иллюстрации, и уже бесполезно разглядывать детали, бессмысленно силиться восстановить ход событий — потому что все важное уже миновало и обернулось прошлым, пока он пытался его понять.
Треск. Сперва ему показалось, что он слышит треск мешковины, сползающей с охранника. Затем он увидел Виконта Кархародона, застывшего в неестественной позе. Его эсток, тяжелое элегантное оружие, застыл в воздухе, точно огромная стальная сосулька, так и не успев опуститься. Потому что рука, его сжимавшая, уже бессильна была это сделать. Треск, который он услышал, издала не ветхая ткань робы, ее издала рука Виконта. Она точно угодила в работающий на полных оборотах фрезеровочный станок. Скрученная, неестественно вывернутая, с торчащими наружу раздробленными костями и свисающими обрывками сухожилий, эта рука уже не смогла бы нанести удар, даже если бы ее хозяин приложил для этого все возможные силы. Виконт уставился на нее, выпучив свои глаза, и боли, которую он испытывал, было столько, что глаза эти показались Гримберту не рыбьими, безразличными и тусклыми, а почти человеческими.
Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.
Как защищать сослуживцев, если они боится тебя и презирают… Фландрия, 1919 год, самая страшная война в истории человечества все еще грохочет. Волю кайзеров и королей диктуют танками и аэропланами, а еще ей верны магильеры – фронтовые маги XX века. Германия еще не приняла капитуляцию, и ее последняя надежда – «мертвецкие части», в которых служат вчерашние мертвецы, поднятые из могил штатными армейскими некромантами-тоттмейстерами. Они уже отдали жизнь за страну, но все еще в строю, хоть их сердца давно не бьются – искалеченные и заштопанные, знающие вкус иприта и шрапнели не понаслышке. Они – последняя надежда Германии, но сослуживцы косятся на «мертвое воинство» с ужасом и отвращением, называют их «кайзерскими консервами», «гнильем», «мертвецами в форме» и «некрозными марионетками». Живые боятся того, что могут рассказать мертвые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магильеры бывают разные. Фойрмейстеры способны щелчком пальцев превратить человека в пылающий факел. Штейнмейстеры — обрушить стены любой крепости. Вассермейстеры — превратить водяные брызги в шрапнель. Люфтмейстеры — передать слова на расстоянии. Магильеров мало кто любит и почти все — боятся. Но никто не вызывает такой неприязни и страха, как тоттмейстеры. Смертоеды. Некроманты. Верные слуги Госпожи Смерти…
Колонизация Луны произошла не так безоблачно, как ожидалось. Из лунного грунта на свободу была выпущена смертоносная болезнь, гроза и ужас XXI-го века. Официально ее именуют синдромом Лунарэ. Неофициально - Гнилью. В отличие от обычных болезней, Гниль не стремится сразу убить своего носителя. Она стремится его изменить, и внешне и внутренне. Превратить его в отвратительную пародию на человека, безумное и монструозное существо. Инспектор Санитарного Контроля Маан посвятил всю жизнь борьбе с Гнилью и ее носителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Лето не баловало жаркой погодой, лишь изредка выдавались действительно солнечные дни, когда обрадованные долгожданным подарком люди спешили на пляжи, радостно ныряли в прохладную воду, резвились, как дети. Нынешний день как раз оказался из тех жарких, когда больше всего хотелось забыть о работе и предаться ничегонеделанию. Тем же, кто не мог или не умел отказаться от работы, оставалось только вздыхать и заниматься повседневными делами, в офисах, на предприятиях, дачах…».
Недалекое будущее… Планета Земля подверглась страшному нашествию. Чудовищная Империя стэлзанов обрушила свою подавляющую мощь на хрупкий голубой шар, и тяжелые цепи рабства, казалось, навечно сковали все человечество. Но партизанское движение не смотря тотальный террор, не собирается складывать оружие. Новой надеждой сопротивления стал Лев Эраскандэр, и небольшая группа лиц развивающих в себе паранормальные способности. Вызов космической тирании брошен. Путь к победе труден и долог. Стэлзаны имеют единое происхождение с людьми ушли значительно дальше их научно-техническом развитии, с помощью завоеваний создав империю, размеры которой трудно представить.
Лисоухому наёмнику Павлу Рейнеке нужно много денег, чтобы утолить свою игровую страсть — сорвать джекпот на рулетке Шрёдингера. Поэтому он с радостью берётся за странный заказ: писательница Юнь Джинг получила анонимку со смертельной угрозой. Испуганная авторка требует найти тех, кто за этим стоит. Собирая улики по делу, Павел Рейнеке не только разоблачает интриги между издателями и писателями планеты Локус, но и открывает новые возможности лисьей модификации своего тела. Мир больше не будет прежним.
Сомали, Могадишо. Город, который наполовину контролируют пираты, а наполовину – боевики Исламских судов. Сорок лет в нем не прекращается война. Город лежит в руинах, в которых три миллиона человек пытаются как-то выжить. Группа британских спецназовцев, работающая вместе еще с Ирака – пытается убрать лидера крупнейшей в регионе банды пиратов. Только они и не подозревают, что местная резидентура ЦРУ связана с пиратскими бандами. Им предстоит выполнить задание и постараться выбраться из города до того, как по нему наносят ядерный удар.
— Центральный персонаж — монстр, отчаянно стремящийся стать человеком. — Тёмное фэнтези без извращений. Магия, заговоры и древние тайны. — Солнечный и славянский сеттинг. Проработанный, логичный и развитый. — Конечно же, ВОЙНА и сражения мастеров, отчаянные и стремительные. — Много героев, правда они быстро умирают от рук центрального персонажа. — Первый том из трёх. Будет ещё.
Во время испытания на орбитальной станции секретного устройства на Землю из дальнего космоса вонзается луч. Это становится началом катастрофы или совсем не катастрофы… В романе неожиданным образом вывернут сюжет вторжения инопланетян. Жертвами оказывают все: и инопланетяне, и земляне. Они столкнулись с силой, неподдающейся пониманию. С цивилизацией, которая находится за фазовым барьером… Главный герой один, повествование от первого лица, роман построен на постоянном действии. Лирических отступлений очень мало.
Юный Гримберт, наследник маркграфа Туринского, с детства хотел быть рыцарем. Воспитанный на рыцарских романах, болезненно амбициозный, пылкий, он не мыслит жизни без славных рыцарских свершений и видит себя благородным защитником веры, бесстрашным воином и чемпионом Туринской марки. Он должен быть рыцарем — и точка. Должен вершить справедливость огнем крупнокалиберных орудий, защищать угнетенных, карать еретиков и совершать то, что предписано славному рыцарю.И пусть ему всего двенадцать, пусть его доспех — ржавая самоходная развалина, вызывающая смех у отцовских рыцарей, пусть из всех слуг у него в свите лишь верный паж… Он совершит свой подвиг.
Гримберт, маркграф Туринский, многими недоброжелателями прозванный Пауком, с детства отличался склонностями к политическим интригам, мня себя талантливым манипулятором, всегда достигающим поставленной цели. В какой-то момент он сделал роковую ошибку, сам сделавшись целью заговора, и этот момент перечеркнул все, что у него было. Больше нет ни титула, ни почёта, ни уважения, к которому он привык. Есть только потрепанный рыцарский доспех, пара устаревших пушек и малопочетное ремесло раубриттера. Разбойника, наемника и авантюриста без герба и чести.
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.
Сильный повелевает слабым – так устроен мир. Бесправный крестьянин трепещет перед жадным бароном. Барон дрожит перед всесильным герцогом. Герцог заискивает перед императором. И даже император не чувствует себя в безопасности, ведь где-то высоко, сквозь выжженное радиацией небо, вниз посматривает Господь со своими ангелами… И неважно, что барон носит моторизированную экзо-броню, а герцог латает слабую плоть генетическими снадобьями. Главный закон мира всегда неизменен. Сильный будет повелевать слабым. Во веки веков. Гримберт, маркграф Туринский, самоуверенно полагает, что в силах управлять этим законом.