Раубриттер (IV.II - Animo) - [69]

Тяжеловесными словами из лексикона имперских законников и дельцов Орлеанская Блудница жонглировала легко, точно мальчишки орехами на ярмарке. Но сейчас Гримберт не обратил на это внимания, он был поглощен другими мыслями.

— Он… он заплатит им?

— Да. Чистым серебром, по паре монет каждому. Не очень богатая плата, но в придачу он гарантирует каждому из них жизнь, а это уже щедрое предложение, над которым стоит подумать. И если в головах у этих недотеп осталось что-то кроме сифилисных язв, они примут его тотчас же.

— Я понимаю, — медленно произнес Гримберт, — Вы попросту запугиваете их, заставляя бросить караван, который они обязались охранять. А монеты и разговоры про расторжение договоров и чьи-то ущемленные права — попросту оправдание для их совести за брошенный груз.

Чуткие микрофоны «Убийцы» позволили ему расслышать тот звук, который нипочем бы не уловили несовершенные человеческие уши. Короткий смешок Орлеанской Блудницы.

— Смотрите на дорогу, мессир. Прямо сейчас Олеандр Бесконечный сделает еще одно предложение — на этот раз хозяину каравана. Так как охрана разбежалась, нарушив свои обязательства и бросив на произвол судьбы караван, господин Вольфрам Благочестивый считает себя обязанным предложить свою помощь.

— Как добрый христианин… — пробормотал Гримберт.

— Как добрый христианин, — согласилась Блудница, — Но кто сказал, что из-за этого он должен сам терпеть ущерб или приносить жертву на алтарь чужой алчности? «Смиренные Гиены» при всех своих достоинствах не меценаты и не святые. Допустим, мы согласны будем принять на себя хлопоты о его благополучии за… скажем, половину того груза, что он везет. Или даже три четверти.

— Но это разбой, как его ни называть.

— Это арифметика, мессир, — рутьерка негромко клацнула зубами, — Оставь ее тем, кто разбирается в цифрах.

— Хватит трепать языком, вы оба! — буркнул Бражник, подув на тлеющий между пальцев запальный шнур, — Рутьеры, честь… Мы все равно их убьем, так ведь? Только не сейчас, когда они напряжены и помышляют о сопротивлении. А позже, когда они отправятся прочь, посреди леса. Вольфрам не отпускает свидетелей. Нету у него такого обычая.

Верно, подумал Гримберт. Иначе он не преодолевал бы с такой легкостью границ. Иначе не оставался бы призраком, ускользающим между сеньорскими пальцами и чувствующим себя вполне вольготно на чужой земле.

Вот почему он не отправил в Турин требования о выкупе. Ему не нужен был выкуп.

Другое дело — рыцарь, которого обманом и угрозами можно выполнить часть грязной работы. Чтобы потом…

Чтобы потом…

Гримберт ощутил колючий озноб между лопатками.

Вальдо, подумал он, ну почему тебя нет здесь, хитрый мерзавец? Сейчас мне как никогда пригодился бы твой чертов непрошенный совет…

На миг ему показалось, будто он видит Аривальда. Будто тот сидит сбоку, невесть каким образом пробравшись в тесную бронекапсулу, и ухмыляется, наблюдая за ним. Уже готовя очередную свою острую шуточку.

Иллюзия была столь сильна, что Гримберт резко повернул голову, но, конечно, ничего не увидел, разве что только расплывающиеся на периферии зрения лиловые пятна — верный признак затянувшейся нейро-коммутации и упадка сил.

Аривальда здесь нет. Он далеко отсюда, в походном лагере, лежит в шатре, ожидая помощи. Благодарение Богу, он никогда не узнает, что здесь произошло, потому что если бы узнал… Скрипнув зубами, Гримберт повернул голову «Убийцы» по направлению к замершему каравану. Вот о чем сейчас стоит думать. Об этом и только об этом. Все остальное смести прочь, как лишние фигуры с шахматной доски.

— Дрянь дело, — буркнул Бражник, — Кажется, охранники не спешат разворачиваться.

Орлеанская Блудница проверила висящие на перевязи пистоли. С таким видом, с каким проверяют привычный инструмент, проверяя, готов ли он к работе, а не оправляют украшения.

— Они или слишком упрямы или слишком глупы, чтобы понять свою выгоду.

— Не беспокойся, мои пушки живо обучат их арифметической науке, раз уж одних монет недостаточно…

Охранники в самом деле не спешили принимать предложение Вольфрама Благочестивого. Кажется, они даже не переменили поз за все время переговоров. Неподвижно стояли, опустив головы в капюшонах, как будто бы внимательно вслушиваясь. Тянули время? Дожидались более щедрого предложения?..

«Уходите, — мысленно попросил их Гримберт, представив, будто мысль его беззвучным радиосигналом передается им в головы, — Ради всего святого, разворачивайтесь, сколько бы вам ни предложили, и уходите восвояси!»

Но охранники каравана, кажется, не обладали мысленными приемниками, настроенными на нужную частоту. Медлили, не выказывая ни нетерпения, ни злости. Без интереса глядели в снег, невесть о чем думая. Должно быть чертовски непросто торговаться с такими…

— Должно быть, набивают себе цену… — пробормотала Блудница сквозь зубы, — И определенно слишком затягивают с этим. Терпения у Олеандра больше, чем у иного ледника, но на их месте я бы не стала испытывать его… Ах, черт! Бальдульф подает знак. Ваш выход, мессир.

Гримберт стиснул зубы. Точно это могло отсрочить неизбежное.

— Они еще могут договориться… — пробормотал он, ощущая себя жалко и неуверенно, — Мне кажется, дело пошло на нужный лад.