Ратибор Новгородец - [52]

Ратибор еще в самом начале речи Белояна понял, к чему он клонит. И с самого же начала сказал себе. что будет держаться подальше от подобных дел. Но сейчас, когда богатыри опустили головы, бормоча что-то себе под нос, Леший вышел вперед и сказал:

— Дозволь мне, княже, отправиться в этот поход!

Слова эти, да и сам поступок, пришли откуда-то извне. Ратибор и сам затруднился бы объяснить, почему он сейчас вызвался на опасное дело. Но раз уж взялся, то отступать уже поздно.

— Дозволяю, — вздохнул Владимир. — Ну что, могучие богатыри, кто из вас пойдет с Ратибором? Сами ведь понимаете, негоже соратника одного оставлять.

И тут, растолкав изумленных воинов, вперед протиснулся… Подосён!

— Я пойду с Ратибором! — воскликнул он.

— Эй! — спохватился тысяцкий Путята, тоже присутствовавший здесь. — А что ты здесь делаешь, недомерок! Твое дело сейчас — в карауле стоять! Вот я тебя за нерадение на службе!

— И ничуть не бывало, — обиженно сказал Подосён, — я уже сменился. Только что.

Владимир невольно улыбнулся.

— Ладно уж, — сказал он наконец, — но помни: путь предстоит далекий и опасный, а времени мало.

Подосён совершенно непочтительно фыркнул.

— Ну кто тебя за язык тянул? — раздраженно бросил Ратибор, когда они вышли из княжьего терема. — Ты хоть понял, во что ввязался?

— Все я понял, — отмахнулся юный оборотень. — Вдвоем сподручнее будет.

— Две головы хорошо, а три лучше, — остановился Леший. — Боги любят число три, оно есть согласие. Кого бы взять третьим?

А вот третьего найти никак не удавалось. Хельги, которого Ратибор еле-еле отыскал, увлеченно наставлял свой новый отряд. На предложение Лешего он только замахал руками и заявил, что при таких делах его задача — подготовить как можно больше воинов. Тогда Ратибор кинулся искать Митяя, недавно сделанного сотником.

Молния принял старого друга радушно, но ехать в незнаемое отказался наотрез. Его как раз сейчас направляли послом в град Кипеж… то есть, конечно, Китеж, а потому участвовать в походе он никак не мог.

Выйдя от Митяя, Ратибор прислонился к стене и задумался.

— И кого теперь взять третьим? — вслух подумал он.

— А возьми твоего друга — Муромца-сотника, — предложил Подосён. — Если, конечно, князь отпустит.

— Мысль! — согласился Ратибор. — Но ведь за ним еще на заставу ехать надо. Время уйдет.

— Не надо! — замотал головой Подосён. — Он уже две недели как в Киеве. Чего-то они там с князем не поделили, Илья буянил, чуть терем не разнес. Владимир хотел было его в поруб посадить, на хлеб и воду, да никто из богатырей не решился пойти и повязать. Себе, говорят, дороже. А сейчас он, наверное, уже успокоился — за две-то недели. Пойдем и уговорим.

Муромец обитал в небольшом домике на отшибе. Все эти две недели он пил без просыпу. Во всяком случае, когда в его калитку постучали, Илья пребывал в состоянии жестокого похмелья. С утра не успел подлечиться, и теперь за это расплачивался. Со стоном Муромец сполз с лавки, раскрыл дверь и выполз во двор, цепляясь за все стенки на пути и сопровождая сей процесс нелицеприятными высказываниями в адрес невежи, осмелившегося побеспокоить его в такой момент.

Увидев лицо старого друга, Ратибор ахнул.

— Илья! — воскликнул он. — До чего ты себя довел? — С этими словами Леший воздел руки к небу.

Муромец поморщился от громкого голоса, а потом до него дошло, кто пришел к нему в гости.

— Ратибор? — пробормотал он, все еще не вполне проникаясь происходящим. — У тебя похмелиться нет?

— Не держу, — гордо сказал Ратибор. — Зато есть кое-что получше.

С этими словами он подошел к Муромцу вплотную, положил ему руки на плечи и что-то зашептал. Подосён стоял сбоку и наблюдал за происходящим большими удивленными глазами.

С лица Ильи Муромца исчезала похмельная синюшность, заплывшие глаза становились по-прежнему ясными, и даже спутанная борода сама расчесалась и улеглась ровной волной. Когда Ратибор кончил шептать и отошел, Муромец уже снова смотрелся богатырем.

— Ратибор! — радостно заревел он. — Какими судьбами? А я тут вот сижу, понимаешь, — ни к селу ни к городу добавил Илья.

— По делу приехал, по делу, — улыбнулся Леший. — В последнее время без дела на двор-то не выхожу. Не засиделся ли ты в Киеве?

— Слов нет, как засиделся, — засопел Муромец. — Владимир пеняет — богатырь, мол, а ничего путного до сих пор не совершил. Тебя, между прочим, в пример ставит. Вот, говорит, Ратибор Леший вместе с тобой пришел, а уж сколько всего нагородил. Нет, я на тебя обиды не держу, не сомневайся. Просто скучно.

— Вот я и хотел предложить развеяться. Дело предстоит пустяковое, начать да кончить. Всего-то навсего отыскать оружие Перуна, чтобы помочь князю одолеть Трехглавого Змея. И все это за два месяца.

Муромец вместо ответа нахмурился, затем приложил ко лбу Ратибора свою ладонь.

— Так и есть, — печально сказал он. — На солнце перегрелся.

Леший тихо зарычал, но от оскорбительных слов сдержался.

— Да ничего со мной не сделалось, друг! — сказал он. — Это и в самом деле нужно.

— Кому? — спросил Илья.

— Князю, — ответил Ратибор. — Я же сказал — Змея одолеть надобно.

— А тебе? — Муромец бесцеремонно ткнул друга в грудь пальцем.