Растоптанная гордость - [28]

— Да, он племянник здешнего булочника, работает вместе с отцом на ферме в Грейт-Хиклинг, — объяснила Айви и гордо прибавила: — Очень интересно я с ним познакомилась, мисс. Оплачивала как-то раз счета в магазинчике его дядюшки, а миссис Блисон, она как раз только что взяла у меня деньги, поднимает глаза, видит у меня за спиной его и говорит мне…

Но что сказала миссис Блисон, знакомя Айви со своим племянником, Сильвия уже не слышала. Она раздраженно думала о том, что даже Айви умудрилась познакомиться с парнем из Грейт-Хиклинг, отец которого, возможно, является арендатором Джулиана Мерринга.

— Он-то как раз и рассказал мне, что мистер Холдрик съехал от нас к мистеру Меррингу, — сообщила Айви. — Только не подумайте, мисс, что я говорила Джо о мисс Дафни и мистере Холдрике и о том, что они неравнодушны друг к другу. Уж я-то умею держать язык за зубами. Я бы даже и вам не сказала, если бы не беспокоилась так за мисс Дафни.

— Ты правильно сделала, что рассказала, — повторила Сильвия. — Надо будет подумать, что предпринять. — И, взяв свой блокнот, она попыталась переключиться на составление меню для ленча.

Время шло, день близился к концу, и оказалось, что вызвать Дафни на разговор не только трудно, но почти невозможно. Постепенно до Сильвии дошло, что ее обожаемая сестренка старательно избегает оставаться с нею наедине. Она также вспомнила, что они с Дафни не беседовали по душам с тех пор, когда та упрямо решила отказаться позировать для Гая Холдрика.

«Надо будет все же попробовать, — со вздохом подумала Сильвия, бредя с ворохом штопки под мышкой к летней беседке после того, как Дафни наотрез отказалась составить ей компанию, найдя для этого подходящий предлог. — Просто не понимаю, почему Дафни переменилась ко мне, ведь мы всегда были так дружны».

Сильвия чувствовала себя усталой и глубоко несчастной. Она в изнеможении опустилась на деревянное кресло, а примчавшийся следом Генри уютно свернулся калачиком у ее ног в пятне солнечного света и захрапел. Теплое июньское солнце и мирное похрапывание Генри вскоре сморили и Сильвию, она задремала.

Сильвия не знала, сколько проспала так, только проснулась от внезапного ощущения чьего-то присутствия. Оглядевшись, Сильвия обнаружила в соседнем кресле внушительную фигуру Джулиана Мерринга, вокруг него крутился Генри и подхалимничал самым предательским образом.

— Как приятно быть свидетелем вашего пробуждения, — проговорил, улыбаясь, Джулиан. — Такое впечатление, будто мы с вами муж и жена.

Сильвия покраснела до корней волос.

— Слава Богу, что это не так, — отрезала она.

Он пожал широкими плечами:

— Возможно, вы и правы. И все же мне приходилось преодолевать просто дьявольский соблазн в последние пять минут.

Взгляд Сильвии сверкал негодованием.

— Вы хотите сказать, что наблюдали за мной все это время?

Он улыбнулся еще шире.

— Не волнуйтесь, моя дорогая, рот у вас был закрыт, — с неторопливой ленцой в голосе уверил ее он. — Насчет храпа у вас тоже все в порядке, не то что у этого малого. — И он погладил пса по круглой голове. — Думаю, вы крепко спали, поэтому и не услышали моего прихода. Хотя я, прямо скажем, передвигаюсь далеко не как фея. Даже когда на мне теннисные туфли.

Сильвия заметила, что на нем и в самом деле надет спортивный костюм, в котором он выглядел моложе и совсем не походил на крупного магната. Мысль эта словно выстрелом пронзила девушку, но Сильвия тут же прогнала ее, а он тем временем продолжал все в том же легком игривом тоне:

— Так вы не верите, что я боролся с соблазном? Ничего удивительного — у вас такой юный и прелестный вид.

— Я не нуждаюсь ни в вашем обществе, ни в ваших комплиментах, — воскликнула Сильвия, а про себя подумала: «Неужели для того, чтобы вздремнуть, нельзя было найти более безопасное и укромное место, чем это кресло?» Откинувшись полулежа на низкой спинке, она не могла чувствовать себя уверенной. В то же время, вздумай она переменить позу, он непременно поспешил бы ей помочь и уж конечно же не преминул бы повторить свой дерзкий поступок.

При этой мысли Сильвия покраснела еще больше, а он насмешливо поинтересовался, о чем она думает. Сильвия не ответила, но ей вдруг стало понятно, что он читает ее мысли. Это еще больше разозлило ее, и, не выдержав, она яростно выпалила:

— Как вы можете навязывать свое общество женщине, если оно ей противно?

— Не думаю, что мой поцелуй был вам так уж противен, хотя вы и притворяетесь, что это именно так. Вы ведь и себе не можете в этом признаться, — проговорил он, задумчиво глядя на нее. — А я вовсе не собираюсь делать вид, будто раскаялся. Мне понравилось целовать вас, у вас самые мягкие губы на всем белом свете, и мне ужасно хочется поцеловать вас еще раз, прямо сейчас. Однако я пришел сюда не за этим, Сильвия. — Тон его внезапно переменился. Я пришел серьезно вас озадачить.

До сих пор он никогда не называл ее по имени и ни разу еще не разговаривал с нею в таком строгом тоне, и сейчас Сильвия чувствовала, что не только взбешена его бесцеремонно-приказными интонациями, но и безнадежно смущена и взволнована.

— У вас мягкие губы, но для девушки вашего возраста вы слишком жестки, — невозмутимо продолжал он. — Дафни и Гай страдают от любви друг к другу, а вам нет до этого ни малейшего дела. И всему этому причиной ваша глупая гордыня, которой вы подчиняете и приносите в жертву всех и вся.