Рассвет страсти - [44]

– Кто ты такая? – бормотал он, всматриваясь в нее. – И откуда эта уверенность, будто я тебя знаю?

Его дикая хватка не ослабевала, и Аллегра почувствовала себя совершенно беспомощной. Она взмолилась дрожащим голосом:

– Милорд, я всего лишь ваша покорная служанка. Пожалуйста, отпустите меня…

– Черт побери, ты сводишь меня с ума, – простонал Ридли, качая головой. – От тебя нет покоя ни днем, ни ночью! Ты преследуешь меня во сне, словно призрак с черными очами! Я без конца слышу твой голос. Он звучит прекраснее, чем арфа. Я устремляюсь к тебе и просыпаюсь в отчаянии… – Лицо Грея болезненно скривилось. – Ты заколдовала мою душу. Я больше не смотрю на других женщин. Мне нужна только ты. – Он снова застонал: – Неужели ты так и не смягчишься? Не избавишь меня от пытки?

Столь неподдельное страдание никого не оставило бы равнодушным. Бешеная страсть, снедавшая Ридли, на миг привела ее в смятение: а что, если уступить, если помочь ему избавиться от мук? Но тут же вспомнились мама и сквайр Прингл. И она с горечью спросила:

– Мне придется утратить честь, чтобы сбылись ваши сны?

Ридли, чей смятенный взор напомнил ей взор утопающего, прошептал:

– Закрой глаза. Мое сердце рвется на части при виде этой боли.

От нервного озноба девушка едва держалась на ногах. Его губы приблизились вплотную – мягкие, манящие…

– Милорд…

– Ради Бога, Аллегра, закрой глаза…

Она вздохнула и подчинилась. И в тот же миг ощутила прикосновение его губ. Оно оказалось таким нежным, волшебным, что по ее спине побежал невольный холодок. Аллегра со стоном покачнулась. В ответ сильные руки обняли ее, не давая упасть.

Грей оторвался от ее уст и принялся покрывать легкими, торопливыми поцелуями лицо и шею. Вот он зарылся в складки шейного платка, и сквозь тонкую ткань Аллегру опалило его горячее дыхание.

А он уже поднял голову и осторожно просунул руку под платок, нежно лаская напрягшуюся грудь. Девушке казалось, будто она падает куда-то, проваливается в бездну, которая становится все глубже с каждым прикосновением, с каждым поцелуем… И когда Ридли решительно распустил шнуровку на платье, чтобы обнажить грудь и взять в рот чувствительный нежный сосок, у нее вырвался блаженный стон. Стало ясно, что в следующую секунду они окажутся на полу: она внизу, с откровенно поднятым подолом, станет умолять его поскорее овладеть ею. И это ее не смутило. Не смутило! В жизни у нее было слишком много горя. И она имеет право не отказываться от доступных ей удовольствий.

– Грей, ты Иуда!

От этого грубого окрика Аллегра охнула и испуганно открыла глаза. Инстинктивно отпихнув от себя Ридли, она трясущимися руками попыталась прикрыть свою наготу.

На пороге стоял лорд Ричард Холфорд, пронизывая разъяренным взором человека, которого почитал своим другом.

– Ты Иуда, – повторил он, горько скривившись. – Так вот что ты хотел показать мне, когда зазывал в буфетную?

– Ричард, я только хотел… – начал было Грей, растерянно запустив пятерню в волосы на затылке.

– Не трать понапрасну слова, – презрительно рассмеялся Ричард. – Если девка сочла тебя более привлекательным – ей же хуже. Но тебе следовало объясниться со мной откровенно, а не прибегать к столь отвратительному спектаклю. Я сию же минуту прикажу заложить наш экипаж. Мы с Долли уезжаем, а ты оставайся со своим одиночеством и тем адом наяву, что создал своими руками. Ты сам сделал все, дабы разрушить нашу дружбу. Я не желаю, чтобы Долли страдала и впредь. Пора положить этому конец. – Он с каменным лицом поклонился и вышел вон.

А Аллегра с ужасом уставилась на Грея Ридли, ошарашенная жестоким открытием. Его страстные поцелуи, нежность… все это было не более чем притворством, циничной, бессовестной игрой, предпринятой ради того, чтобы отвадить отсюда старых друзей. И ему не составило труда сыграть на интересе, который выказал к ней лорд Холфорд, и воспользоваться ею как инструментом для достижения собственной цели – и всего лишь!

Девушка сжала до боли кулаки, чтобы унять предательскую дрожь в руках. Она чувствовала себя обманутой, грязной, выставленной напоказ. Униженной так, как будто ее изнасиловали. Сквозь пелену слез его лицо показалось серой маской.

– Вы – чудовище. – Аллегра словно плевалась словами.

– Аллегра… – Он протянул руку, чтобы удержать ее.

– Нет! – выкрикнула она и что было сил ударила его по лицу. Звук звонкой пощечины мигом привел ее в чувство. Да что с ней такое? Ведь это хозяин, и по договору она целый год в его распоряжении! И не важно, какой проступок он совершил: за то, что она осмелилась поднять на него руку, ее посадят в тюрьму! Девушка в ужасе отшатнулась, осознав, что ее теперь ждет.

Ридли двинулся следом, но на дне золотистых глаз светилась нежность, а не гнев. Что еще мелькнуло в них? Благодарность? Раскаяние? Он поймал трепетную ручку, только что нанесшую удар, поднес к губам и поцеловал в ладонь, прошептав:

– Это было ошибкой. – Мужчина несмело улыбнулся ласковой, сочувственной улыбкой и поспешил прочь. Ее колени подогнулись, как ватные, и она рухнула на пол.

– А еще, пожалуй, я возьму очищенного скипидару. Кучер жаловался на камни. – Довольно кивая, Аллегра следила, как аптекарь укладывает покупки в корзину, стоявшую на прилавке. Но вот он слащаво улыбнулся и потер руки.