Рассвет страсти - [43]

– За что я выражаю покорнейшую благодарность вам, милорд! – Однако, судя по тону, речь вовсе не шла ни о благодарности, ни о покорности.

– Меня благодарить не за что, – задумчиво промолвил Ридли, скользя по ее фигурке плотоядным взглядом. – Просто я утратил к тебе интерес. Но потом заметил, как смотрел на тебя Ричард. И вспомнил о твоих прелестях. И о том, что ты станешь прекрасной игрушкой, когда покоришься.

Аллегра прикусила губу от обиды и тут же выругалась про себя. Она вела себя как последняя дура! Разве ей на самом деле так уж хотелось, чтобы Ридли оставался равнодушным? Разве она не привыкла к его грубости настолько, чтобы не позволять себе обижаться на него и теперь? Так почему же она дает ему волю безнаказанно издеваться над ней? И девушка насмешливо промолвила, вложив в дерзкий ответ всю свою язвительность:

– Неужто вам не чужда ревность, милорд? Или же это зеленый змий безжалостно гложет ваше холодное сердце? По-моему, вы не на шутку испугались, что я уступлю лорду Холфорду, тогда как вы ничего не добились! – И она затаила дыхание, ожидая ответного саркастического выпада. Но вместо этого противник побагровел от ярости и сжал кулаки.

– Ну уж это слишком! – вскричал Ридли. – На этот раз ты получишь по заслугам за свою наглость, мерзавка! – Он глянул ей в лицо и отвернулся, явно последним усилием воли удержавшись от безумного припадка. Из его груди вырвался глухой рев, как у раненого зверя, – долгий, ужасный звук, в котором боль смешалась с яростью. Но спустя некоторое время напряженные плечи обмякли, а гневный румянец остыл. И когда виконт снова обернулся к Аллегре, на его лице опять появилась издевательская ухмылка – просто поразительная метаморфоза. – Нет, девочка, – сказал Ридли. – Тебе не удастся по-настоящему разгневать меня. По крайней мере сегодня.

Если прежде Аллегра сомневалась в своих догадках, то теперь уверилась окончательно. Ридли боится. Каким-то необъяснимым способом она отыскала ключ, способный отпереть те уголки его души, которые он желал держать на запоре. Одна дверь вела к его гневу. А вторая – сейчас это тоже ясно – к ревности. А дверь к плотскому желанию? Уж не поэтому ли он оставил ее в покое на несколько недель?

Аллегра настороженно следила за Ридли. Это был очень опасный тип, и она многим рисковала, вступая с ним в спор. Лучше пока помолчать и надеяться, что он уйдет. Она вернулась к прерванной работе и постаралась держаться так, чтобы ее поведение не показалось вызывающим.

Девушка в последний раз перемешала содержимое горшка и занялась перегонным устройством. Сняла с него конусовидную крышку и насыпала на плоское дно несколько дюймов чистого речного песка. Поместила на него горшок и вернула на место крышку. Тряпкой, смоченной в воде с маслом, плотно замотала шов между нижней частью перегонного куба и крышкой, как бы запечатав его наглухо. Наконец можно было поставить куб на огонь. Под сток, отходивший от вершины крышки, Аллегра поместила сосуд, куда должны были капать продукты перегонки. Все это время она кожей ощущала напряженный взгляд Ридли. Мрачное лицо говорило о том, что хозяин полон каких-то неведомых ей мыслей, и от этого становилось не по себе. В нем вообще было нечто, внушавшее Аллсгрс смутное беспокойство. Стоило оказаться с Ридли в одной комнате, и уже невозможно было не думать о том, наблюдает он за ней или нет. От этого Аллегра становилась сама не своя, совершала какие-то странные поступки, болтала всякую чушь. Может, всему виной его необычайно красивые глаза такого глубокого золотистого оттенка, что ее всякий раз охватывала тревога и даже страх, когда она встречалась с ним взглядом. Господь всемилостивый, ну сколько будет продолжаться эта пытка, неужели он так никогда не заговорит? Или не уйдет вообще? И она отвернулась, стремясь укрыться от этого сводившего с ума пронзительного взгляда.

– Сними чепчик, – промолвил виконт.

Аллегра едва не подпрыгнула: оказывается, Ридли подобрался вплотную – она вроде бы даже чувствовала затылком его дыхание.

– Милорд? – Девушка обернулась ни жива ни мертва. Его лицо находилось всего в нескольких дюймах. В прозрачной глубине янтарных глаз теплился странный огонь.

– Сними чепчик, – повторил Ридли, – и распусти волосы. Я хочу, чтобы ты всегда носила их распущенными.

Столь непонятная просьба повергла ее в замешательство. Она нерешительно потянулась к заколкам и гребням, удерживавшим прическу и чепчик.

– Но, милорд… все остальные… и миссис Ратледж… – пробормотала Аллегра непослушными губами.

– Я не желаю, чтобы ты носила чепчик. – На его щеке забилась жилка.

– Милорд, но как же я буду работать?

– Черт побери, я не желаю, чтобы ты носила этот проклятый чепчик! – рявкнул он и сорвал злополучный клочок ткани. А потом нетерпеливо запустил пальцы ей в волосы. Пока она испуганно кричала и пыталась вырваться, Ридли вытащил все заколки и набрал в пригоршни тяжелые шелковистые пряди.

Ридли долго держал ее так, не позволяя двинуться, и смотрел прямо в глаза. Под его неподвижным взором Аллегру пробрала дрожь, она физически ощутила бушевавшие в нем страсти. Янтарные глаза казались незамутненными, ясными, и все же он наверняка успел немало выпить. Если джин возьмет над ним верх, вряд ли ей удастся вырваться. И он сможет даже овладеть ею. Ей не пересилить его пьяное безумие.