Рассвет пламенеет - [6]
— Слышите, Сергей Платоныч? Она просто командует мной! — Генерал подошел к дочери и обнял ее за плечи. — Ох и жестокий же ты адъютант у меня, Наташа! А где же у тебя Тамара, твоя доченька, Платоныч?
— Не знаю, Максим Михайлович. Совершенно не знаю, что с ней, — грустно проговорил Киреев. — Я ведь все время служил на Дальнем Востоке, а она с женой жила в Смоленске. Кончила мединститут, работала в деревне врачом. Переписывались мы с ней… А тут война… Надеюсь еще… может, где-нибудь служит… Вот — разыскать не удается…
— Может, в армии — ты запрашивал?
— Да, конечно, — ответили: в сануправлении врача Киреевой не значится. Вот и все. Боюсь, что и жена осталась в Смоленске, — расстреляют гитлеровцы, если узнают, кто ее муж.
Генерал, помолчав некоторое время, спросил тихо:
— А сынок у тебя — воюет?
— Гриша на истребителе летает, — батька у меня тележного скрипа боялся, а сын его и внук — профессиональные военные.
— Да вот и мой реверансы не отвешивал, — задумчиво сказал генерал, — а молотком по наковальне лупил… Здоровый был пермяк. Похоронил я его в прошлом году. — Он помолчал. — А ты знаешь, что с женой у меня случилось? Наташа, наверное, рассказывала уже?
— Да, Наташа рассказывала…
— Не вышла из окружения под Киевом, — шепотом сказал Червоненков. — Полагаю…
— Нет, папа! — обрывая отца, почти вскрикнула девушка.
Взяв Наташу за подбородок и поцеловав ее в обе щеки, генерал взволнованно сказал:
— Да, мы, конечно, еще надеемся…
Лицо Киреева было по-прежнему спокойно, но думал он в это время о своей семье. И сердце его больно сжималось.
Когда друзья улеглись, перед тем как уснуть, полковой комиссар долго глядел в окно, с которого Наташа сняла светомаскировочную занавесь, — казалось, приближается гроза. За окном то царила тьма, то появлялись, западая в комнату, какие-то отдельные взблески, и затем вдруг становилось совсем светло. По нему метались и шарили лучи прожекторов.
— Слушай, Сергей, — тихо проговорил со своей койки генерал, — помнишь, как мы с тобой на озере Ханко воевали с самураями? Ты в полку комиссаром, а я командиром — помнишь?
— Ты к чему об этом, Максим? Да-авно это было.
— Давно, это верно. — Генерал долго молчал, обдумывая что-то. — Давно. А знаешь, что я вспомнил? Наши беседы. И какие были правильные у нас суждения тогда!.. Каждый из нас, бывало, не только обдумывал небольшую свою личную, боевую работу — именно работу! — порывисто и громко повторил генерал, — но и помнил обо всех процессах подготовки к бою, которые производились без нас и до нас. Я это говорю к тому, что теперь тоже каждый из нас, делая большое или малое дело, всегда должен учитывать и начало, и продолжение всей операции в целом, помнить, что мы здесь, на Кавказе, не какая-нибудь обособленная частица советских вооруженных сил, хотя и оторваны от других фронтов.
— А я думаю сейчас о численности немцев.
— Да, в Моздокской степи, например, стрелковых дивизий у них восемь, румынская кавалерийская да еще две танковых. Правда, часть из них откалывается в направлении на Малгобек. Но все равно против гвардейского корпуса будет в общем не меньше чем восемь дивизий. Но помни, ведь скоро подойдут наши резервы — подравняем силы. Дело дивизий вашего корпуса — остановить движение. Затем хорошо продуманными контрударами выбить противника из обороны, если она будет им занята, и наделать дыр в боевых порядках Руоффа. Но самое существенное — нанести танковым дивизиям Макензена тяжелые потери. Отучить их от «клещей» и от «блицкригов». Я даже мечтаю: может быть, именно на нашу долю выпадет честь положить предел отступлениям наших частей при танковых налетах — именно мы должны показать всю могучую силу сплошной обороны в непересеченной местности, чтобы затем наш опыт мог быть применен в оперативном масштабе.
— Мечты не плохие, Максим.
— И эти мечты — результат точного, почти математического анализа всей обстановки. Сегодня я только подкрепил свое убеждение: как раз здесь, на Кавказе, гитлеровская грабьармия сломает себе хребет! Именно их обороны мы нанесем удар по основной группировке фон Клейста. А она определенно сейчас на левом берегу Терека. Не имея возможности обойти ее, будем со лба рассекать на части, ведь оборона наша будет подвижной.
Дважды подходила Наташа к дверям и, наконец, решилась снова напомнить отцу, что ему время спать. Ведь от этого, как она была убеждена, будет зависеть завтрашняя работоспособность его. Ведь он и так свой сон сократил до четырех часов в сутки.
— Папа! — в третий раз появилась в дверях девушка. — Опять разговоры!
— Сплю, сплю! — и как только Наташа ушла, генерал смеющимся шепотом пожаловался: — Вот, брат, какой у меня домашний адъютант. Не военный, и накричать на него нельзя. Невозможно строгий товарищ! — Помолчав некоторое время, он добавил шутливо: — Да и не за что накричать. Беспокойство о командующем — дело не частное.
Киреев не успел ответить генералу, как Наташа снова порывисто вошла в спальню. Склонившись над отцом, она что-то зашептала ему. Генерал поднялся с постели и стал торопливо одеваться.
— Немцы, Сергей Платоныч, прорвались, — проговорил он, застегивая ремень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
«Другая любовь» – очередная книга прозы Михаила Ливертовского, бывшего лейтенанта, в памяти которого сохранилось много событий, эпизодов Великой Отечественной Войны 1941–1945 гг., и по сей день привлекающих внимание многих читателей. Будучи участником описываемых событий, автор старается воспроизвести их максимально правдиво. На этот раз вниманию читателя предлагаются рассказы «Про другую любовь» – о случайной любви в вагоне поезда, о любви «трехлетней заочной» и «международной!»…
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.