Рассвет пламенеет - [4]
— Клейст надеется, что Советская Армия, здесь, на Кавказе, не сможет противопоставить ему более мощных танков, чем те, какими оснащена его первая танковая армия, — снова заговорил после паузы. — К сожалению, в данное время он так думает не без основания. Их танки немало приносят нам беспокойства и неприятностей. Но этому должен быть положен конец. Начнем заново учиться воевать против танков на самом поле сражения, — надо победить и «тигров» и «пантер», выстоять и выдержать временное превосходство врага в технике. Скоро такой перевес будет у нас, а пока что — создавать крепкую оборону! Все в землю: люди, техника, — все, что есть в нашем распоряжении, все должно быть укрыто в траншеях, в блиндажах, в окопах!
— Да, теперь мало только маскироваться, — согласится Русских. — Окапываться — так уж чтобы основательно… Заставить Руоффа искать «дыры» в нашей обороне, рассредоточить его силы от Терека и до глубоких Ногайских песков.
— Совершенно правильно, дивизионный, вот построим сплошную линию обороны, — энергично подхватил командующий. — И тогда мы осуществим приказ: ни шагу назад! Сегодня пришлось побеседовать с солдатами, пришедшими из степи. Спрашиваю: вот вы отступаете от самого Дона, — как вы думаете, можно остановить немецкую грабьармию? «Необходимо, товарищ генерал, — отвечают в один голос. — И вполне можно, только бы чувствовать плечо товарища». Вы понимаете, о чем они думают и мечтают?.. О сплошной обороне, о том, чтобы их не обошел противник с флангов. А больше всего — о наступлении… Да горят же они, их «пантеры», и еще как горят — понимаете вы это?!
— Одно меня беспокоит, Максим Михайлович, слишком медленно резервы подходят, — сказал член Военного Совета после длительной паузы.
Червоненков не торопился с ответом, хотя и понимал, что дивизионного комиссара мучит вопрос: какими же силами должна быть создана оборона на левом берегу Терека? А решение уже было принято генералом. Он помолчал, подумал некоторое время и сказал решительно:
— Пока что я не вижу непосредственной угрозы в зоне обороны Грозного. Нахожу, что гвардейские дивизии стрелкового корпуса полковника Мамынова необходимо немедленно перебросить на левый берег! Это лучшее, как вы сами знаете, что есть в моем личном распоряжении, дивизионный. Сложившаяся обстановка вынуждает, однако, идти на риск. Оголяя сейчас главную зону предполагаемой обороны, уже тем самым, я остановлю почти маршевое движение дивизий Руоффа на дальних подступах к этой зоне. Тем временем подойдут резервы ставки.
Воспользовавшись молчанием члена Военного Совета, обдумывающего его слова, генерал вдруг переменил тему:
— Моя доченька не заходила сюда?
— Наташа?.. А она с этим, с полковым комиссаром из дивизий Мамынова — Киреевым… Кажется, потащила его в театр.
— Киреев явился?.. Гм… — тепло усмехнулся командующий. — Сейчас он здесь очень кстати. А знаете, это ведь мой старый друг и сослуживец. Мы с ним ровесники. Я не приказывал, но просил вызвать его. Хочу побеседовать, как дела в гвардейских дивизиях… Дух людей крайне интересует меня. Хочется знать — выстоят ли.
II
Возвращаясь к себе на квартиру, Червоненков увидел, что, несмотря на позднее время, сквозь неплотно прикрытую дверь видна узенькая полоска света. Часовой отдал честь и посторонился, пропуская генерала. Бесшумно войдя в первую комнату, Червоненков присел на стул у дверей, облокотился на колено одной рукой и, продолжая оставаться незамеченным, стал наблюдать, как Наташа линейкой водила по карте, указывая Кирееву на занятые противником населенные пункты.
Полковой комиссар, казалось, никак не реагировал на взволнованную и порывистую речь девушки, но генерал, зная Киреева, не удивлялся этому. Это был очень сдержанный человек. Он казался медлительным и угрюмым. Однако главной чертой его было то, что он на редкость умел словом и личным примером повести за собой людей.
— Папочка пришел — по-детски звонко вскрикнула вдруг девушка и уже хотела броситься к отцу, но застыдилась и сконфуженно взглянула на полкового комиссара.
Киреев медленно повернулся лицом к дверям, — его взгляд встретился со спокойным, даже несколько холодным взглядом генерала. Наташа все время до прихода отца была полна самых радостных надежд, предвкушая, как обрадуются встрече старые друзья.
Но строгое лицо полкового комиссара вовсе не выражало бурного восторга. И еще больше поражало ее спокойствие отца, даже не сразу вставшего со стула. «Что-то случилось?!» — мелькнула у нее мысль. Она молчала, немного растерянная. В это время вдруг заговорило радио: «Граждане, воздушная тревога, воздушная тревога!»
— Здравствуй, Сергей Платоныч, — наконец произнес генерал. — У вас в полевых условиях, — он кивнул куда-то через плечо, — небось не так объявляют тревогу?
— Здравствуйте, Максим Михайлович, — глуховато произнес полковой комиссар. — У нас, конечно, проще — воздух! — и сам угадывай, где это… А впрочем, пока что сидим за тридевять земель от фронта, — в голосе его послышалось что-то похожее на упрек, — так немцы и не беспокоят нас.
Встряхивая руку товарища, генерал хитровато прижмурил под нависшими седыми бровями глаза.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В битве за Москву в годы Великой Отечественной войны участвовали воины разных родов войск, в том числе и моряки. И слава, сопутствовавшая морской пехоте с первых дней создания Советских Вооруженных Сил, была умножена у стен столицы.О героических подвигах моряков на защите Москвы рассказывает в своей книге участник событий капитан 1-го ранга С. Кувшинов. Книга рассчитана на массового читателя, особенно на молодежь.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.
Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.
Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.