Рассвет над Киевом - [11]

Километров за пятьдесят до Днепра видимость ухудшилась. Почувствовалось пороховое дыхание фронта. Как-то незаметно сосредоточиваешься только на небе. Высокие кучки облаков — союзники врага. Он, прикрываясь ими, может внезапно свалиться на нас. Вверху как будто все спокойно. Но Пахомов уже предупреждает:

— Появилась четверка «мессеров».

В голубизне неба еле-еле виднеются тонкими штрихами немецкие истребители. Они для нас недосягаемы. Мы летим на высоте две-три тысячи метров, фашисты, наверное, — пять-шесть. Враг идет с нами одним курсом. Значит, мы уже обнаружены и немцы вот-вот бросятся в атаку. Но нападения нет. Странно.

«Мирный» полет с нами «мессершмиттов» раздражает. Ритм дыхания нарушается, точно в воздухе стало меньше кислорода.. В груди чувствуется теснота. Как бы снимая напряжение, спрашиваю:

— Все ли видят «худых»?

— Видим! — подчеркнуто бодро раздается в наушниках разнобой голосов.

— Мерзавцы что-то затевают, — слышу тенорок Кустова.

— Поживем, увидим, — подхватывает Тимонов. — Только бы не прозевать.

От дружеской переклички стало как-то спокойнее.

Впереди в дыму и огне пестрой лентой вьется крутой правый берег Днепра. А фашисты летят все так же «мирно». Впрочем, сейчас для нас опасность не в них, эти на учете. Страшит невидимое. Оно… Вот оно! Ниже нас навстречу мчится шестерка истребителей. Они отворачивают вправо и проскакивают мимо. «Мессершмитты». Их вызвала эта четверка. Раньше они всегда встречали нас выше, сейчас — ниже. Необычно. Может, еще где-нибудь прячутся?

— Опять, наверное, не придется посмотреть Киев, — сожалеет Тимонов.

Но всем уже не до разговоров. Шестерка «мессеров» круто разворачивается, целясь зайти сзади и снизу. «Мирная» четверка стремительно несется на нас сверху. Фашисты хотят одновременным ударом с двух направлений отсечь нас, истребителей, от штурмовиков, разбить, а затем расправиться с «илами». Расчет на силу. Их десять, а нас шесть. Замысел врага ясен. Нужно только обороняться и ни при каких обстоятельствах далеко не отходить от штурмовиков. Главная опасность, кроется в нижней группе «мессершмиттов»: она целится ударить по штурмовикам снизу, где у них нет защитных пулеметов.

Родился план боя: Пахомов со своим ведомым отбивает атаку верхних «мессершмиттов», наше звено — нижних.

— Понятно! — отрывисто уведомляет Пахомов, уже загораживая путь верхним «мессерам».

Шестерка «худых» догоняет сзади. Развернуться и принять лобовую атаку — опасно. Далеко оторвешься от «илов», и фашисты наверняка проскочат к ним; вывернуться в сторону — тоже не надежно: часть немецких истребителей окажется у нас в хвосте, скует боем, а остальные нападут на штурмовиков. Силой на силу сейчас фашистов не возьмешь: они подавят численностью. Выход из положения нужно искать в другом. Я вспомнил похожие условия боя на Халхин-Голе. Мы тогда вдвоем дрались против шести и победили.

— Игорь, за мной! — передаю Кустову и резко ухожу от «илов» со снижением в сторону, набирая скорость для быстрого маневра.

«Мессершмитты», решив, что мы спасаемся бегством, истребителей не преследуют, а устремляются к штурмовикам. Ведь они оказались без охраны. Добыча. С земли беспокоятся:

— «Маленькие», почему бросили «горбатых»?

Как некстати вопрос! Но отвечать на КП надо: это запрашивает старший начальник, управляющий нами в бою.

— Сейчас возвратимся, не волнуйтесь! — И снова сосредоточиваю все внимание на вражеской шестерке, быстро сближающейся с «илами».

А если сейчас на нас нападет какая-нибудь случайная пара вражеских истребителей? Не сдобровать. Маневр не удастся.

Внимательно просматриваю небо. Пока новой подмоги противнику нет. Хочется скорее атаковать шестерку! Но еще рано — можно только спугнуть, но не разбить. А нужно обязательно хоть одного фашиста да уничтожить. Они тогда на некоторое время оставят нас в покое. Две-три секунды медлю. Медлить тоже опасно: а вдруг опоздаем с атакой, и гитлеровцы откроют огонь по «илам»? Нетерпение растет.

— Истребители! — кричит кто-то из штурмовиков. — Куда отскочили? Нас атакуют!

Прежде чем повернуть на противника, замечаю, как на нас сверху, из-за облаков, высыпались еще три пары «мессершмиттов». Я вздрогнул и на какое-то мгновение растерялся. Но только на мгновение. Новая опасность, словно холодным душем, подстегнула нервы. Скорей на «мессов», берущих уже в прицел штурмовиков. Нужно успеть! Во что бы то ни стало атаковать раньше, чем сами будем атакованы верхней шестеркой.

Резкий поворот. У нас большая скорость, и мы вчетвером быстро настигли вражеских истребителей. Видно, как Кустов ловко присосался к одному «мессершмитту» и вот-вот срежет его. Противник, увлекшись атакой, летит в прежнем направлении. Хорошо! Но и нам в спину, может быть, тоже уже наводят пушки. От такого предположения становится зябко. Торопливо ловлю в прицел змеевидное тело «мессершмитта». Оно в прицеле. Но для точного поражения этой гадины нужна ее голова. Вот наконец желтый нос «мессера» в центре серебристого перекрестия. Нажимаю на кнопки пушки и пулеметов и тут же отскакиваю.

В воздушном бою часто секунда, нет, даже мгновение решает успех атаки. В такие моменты не до осторожности… тут вздохнуть некогда. Этот момент миновал.