Расстрижонка - [45]

Между Федей, увлечённо перебирающим что-то в блюде с рыбой пальцами с драгоценными камнями так, что от той щуки запечённой — солнечные зайчики по стенам в семь цветов, и боярами с моего края — ещё два персонажа.

Один из духовных. Поскромнее: одежонка белая, но из шерсти. На голове скуфейка скромненькая. Деталь одежды для попа или дьякона — обязательная, снимается только при отходе ко сну и перед богослужением. Назначение — прикрывать гуменцо. После рукоположения в священный сан ставленники немедленно выбривают волосы на голове в виде круга (гуменцС), что означает знамение тернового венца.

Феденька — рыбку ковыряет, а сосед на него взгляды кидает. Кабы взглядом можно было дырку сделать — Федя уже давно насквозь бы просвечивал. Как решето.

С другой стороны, с обычным своим выражением лица степной каменной бабы, Феденьку рассматривает Боголюбский.

Последний в этом ряду, географически — в середине… Портоса с бородой представляете? Ну, типа, да. «Во на во» и шерсть лопатой. Сидит — будто лом проглотил. В отличие от остальных — чувствует себя не в своей тарелке. А также — не на своей лавке, не за своим столом, не в том месте и не в том время. Какое-то… попандопуло приблудное.

На столе… не густо. Вижу студень с чесночной заправкой, две миски с квашеной капустой, кислые щи, миска каши гречневой и миска — пшёнки, рыба печёная на блюде. У детей — молоко в кружках, у взрослых — квас. Спиртного… и не видать, и не слыхать. И на столе, и на запах.

Запах… есть. У окон и дверей стоят половцы. Охрана княжеская? От них пахнет… факеншит! Чем может пахнуть от степняка?! — Конём, конечно. А совсем не степью, как вы подумали.

Кроме сидящих за столом, ещё куча народа стоит. Стольники у каждого едока за спиной. Пара чашников — квас наливать, пара старших слуг — стольник с кравчим — со стороны надзирают и обозревают. У стенки пара… ярыжек жмутся, ещё трое в монашеских одеяниях — служки. Ну и мы тоже… место занимаем.

Ну что, Ванюша, огляделся? Теперь давай песни играть да мозги завивать.

* * *

– Здоровья тебе, княже, и долгих лет. И всей честной госпОде.

Поклон сдержанный, кивок головой глубокий, спина прямая, но плечами поклон обозначил, шапка снята, рука к сердцу. Поклон не сильно младшего, но — старшему. Уважение с почтением без подчинения. Почти равный, но без претензий. Низкопоклонство — чисто ну очень тонким намёком.

Я бы ещё, для выражения приязни, кудрями тряхнул, да нечем.

О-хо-хо…. Эти средневековые этикеты… Я в них — как свинья в апельсинах. Против Андрея, который все эти… манёвры повидал и в греческом варианте, и в половецком, и в святорусском, и в… Одна надежда, что он мои промахи простит, сделает вид, что не заметил. А не сделает вид — так я пошлю. Я дело делать пришёл, а не коленца выкаблучивать.

– И тебе здоровья. Воевода Всеволжский. По добру ли дошли?

Снова куча оттенков, которых я не понимаю, куда смотреть, что думать — неизвестно.

Да, факеншит же! Мне по пытошным застенкам гулять — привычнее, чем на государевом приёме речь держать!

Застолье пребывает в полной нейтралке. Зацепление мозговых шестерёнок… Наверняка — полным ходом. Но без внешних признаков. Никто не рискует не только высказать своё мнение — хоть бы обозначить отношение к происходящему.

Хозяин к гостю как? Дружественно или враждебно? Гостю улыбаться надо или скалиться?

Приём идёт в малой трапезной. Значит: Ванька — не государь, даже не посол серьёзной державы типа княжества Рязанского. Приём идёт утром, что есть указание на низкий, мелкий статус встречи — серьёзные люди приходят к обеду. Нету кучи атрибутов, слуг, вещей, словесных оборотов, свидетельствующих о важности гостя.

Но за столом — все мужчины княжеской семьи. Что уже само по себе… Но нет женщин и детей — не по-родственному. За столом епископ и важные воеводы. Но далеко не все. Окольников, к примеру — ни одного.

Всем известно уже и про вчерашний наш с Андреем визит к Манохе, и на пристань с невиданной лодочкой, и про мои разборки у Лазаря на дворе. Да за одно последнее — за убийство людей вольных! — любой должен уже в кандалах перед судом стоять! А я стою вольно и в трапезной.

За стол не зовут. Но и собак не спускают.

У меня такое чувство, что я здесь для Андрея так, повод для чего-то. Что он играет какую-то свою, ко мне мало относящуюся игру. Игры. Несколько сразу. И понять это я смогу, если смогу, только частично и сильно потом.

Ну и фиг с ним. Наше дело — откатать обязаловку, и хай воно горит.

– Благодарствую, Андрей Юрьевич, дошли — добре. Дозволь подарить тебе наши подарки скромные.

Прокол! Блин! Ответ на вопрос о дороге должен содержать отсылку к божественному. Типа: с божьей помощь, вашими молитвами, Царицы Небесной попущением… Проспал.

А вот имя-отчество без титула… тут «проверка на прогиб». Он-то ко мне — чисто официально, без имени, «товарищ лейтенант».

Вообще, вот прямо сейчас идёт позиционирование статусов. Официальных. Человеческие между мной и Андреем — уже есть и дальше ровняться будут отдельно. А вот показуха… Причём не только — между нами на людях, но и отношение его людей ко мне. И, соответственно, к моим людям.