Расстрел на площади - [48]
Он сам, Школьник, вынужден был торчать непонятно где и возиться с этими городскими сосунками вместо того, чтобы делать карьеру штабного офицера.
Он сам не единожды обращался с рапортом к вышестоящему начальству и просил перевести его туда, где его опыт и знания будут нужнее всего и принесут пользу Родине, — в штаб армии.
Однако ему, старшему лейтенанту Школьнику, неизменно отвечали отказом. Ему даже не присвоили очередного звания, хотя срок давным-давно подошел.
А тут какая-то сопля зеленая, маменькин сыночек, дерьмо столичное — и лезет к нему с вопросом, нельзя ли в Венгерскую Народную Республику, как вам нравится!
— Ты чего, Бажин, охренел? — поинтересовался Школьник с хорошо знакомой Мите кривой улыбкой, выражающей крайнее презрение. — Моча в голову ударила?
— Никак нет, товарищ старший лейтенант!
— Тогда иди отсюда и дай спокойно покурить!
Но Митя будто не услышал и звонким голосом повторил:
— Разрешите подать рапорт!
Старший лейтенант поглядел на упрямца с некоторым удивлением. Он всегда удивлялся, когда кто-нибудь отважный, из числа подчиненных, решался ему перечить, не боясь провести ближайшие пару-тройку ночей за чисткой солдатских унитазов.
— Рапорт, говоришь? — иронично кивнул головой он. — Это ты хорошо придумал. Ну что ж, подавай. Можешь сразу, чтоб не мучиться, подать свой рапорт в сортир на гвоздик.
— Виноват, не понял, — сказал Митя. Он твердо решил не обращать внимания на любые гадости, которые, как предвидел, польются из уст комвзвода, поэтому даже глазом не моргнул, когда услыхал:
— Сверни рапорт в трубочку и засунь себе в жопу!
— Могу я обратиться с данной просьбой к командиру роты? — четким голосом произнес Митя.
— Можешь, — усмехнулся Школьник. — Только не думаю, что он станет тебе в жопу рапорт запихивать. Уж если запихнет, так кой-чего посущественней! — И Школьник заржал. Шутка показалась ему' весьма удачной.
Митя отдал честь и сделал «кругом».
Вечером, даже не дождавшись отбоя, Школьник объявился в казарме и приказал Мите отправляться мыть туалет.
— Рапорт написал?
— Никак нет! Не успел.
— Жаль, — покачал головой старший лейтенант. — А то унитаз рапортом драить — это, брат, такое удовольствие!
Рассеянно прислушиваясь к журчанию воды, Митя оттирал фаянсовые округлости унитаза. Он даже обрадовался, когда издалека донеслись шаги. Школьник и тот был бы сейчас желанным гостем. По крайней мере, своими дебильными армейскими шуточками он мог развеять скуку.
Однако вместо старшего лейтенанта в дверях туалета возник взъерошенный Сидоренко.
— Какие люди! — воскликнул Митя, воздев кверху ладони. — Милости прошу к нашему шалашу!
— Не смешно, — буркнул Сидоренко.
— Опять Школьник зверствует?
— Школьник в канцелярии пьяный лежит. Вдрабадан. А вот Жиян скучает. Заглянул в казарму и увидел, что я не сплю. Ну и… — Сидоренко сокрушенно развел руками.
— Сержант, он парень хороший, но только когда трезвый.
— Как жаль, что это бывает слишком редко.
Сидоренко медленно, словно во сне, засучил рукава и достал из-за трубы щетку-ерш.
— А с чего это вдруг ты не спал? Бессонница замучила? Рановато для нашего возраста!
— Просто не хотелось. — Склонившись над унитазом, солдат обреченно принялся оттирать грязный обод, собравшийся в воронке за день.
— Какой-то ты сегодня не такой, — оценил Митя.
Вместо ответа из кабинки донеслось:
— «Из-под топота копыт пыль по полю летит!»
— Достал, Сидоренко! Лучше расскажи, что из дому пишут.
Митя внимательно поглядел на собеседника. Он знал, что накануне тот получил письмо. Сидоренко читал, и на лице против воли возникало странное, незнакомое выражение. А Митя, исподтишка наблюдая за реакцией приятеля, испытывал уколы зависти.
— Ничего особенного, — пробормотал Сидоренко, — все в порядке. — Он отвернулся.
— И все же? — настаивал Митя.
— Ждут, когда я вернусь.
— А вот меня, кажется, никто не ждет, — мрачно сообщил Митя.
— Ерунда. Она напишет. Если любит, обязательно напишет. Куда денется?
— Я бы на твоем месте тоже стал успокаивать, — язвительно произнес Митя. — А чего, спрашивается? В конце концов, на свете ничего не бывает вечным. Даже любовь.
Выдав эту тираду, он застыл. Как никогда в жизни, хотелось, чтобы Сидоренко возмутился и стал переубеждать его.
Однако Сидоренко молчал.
Митя почувствовал, как злость и обида захлестывают его с головой.
— Ага, — недобро протянул он, — конечно. Тебе уже дела ни до кого нет. Даже до друга. Получил письмецо — и доволен, а дальше хоть трава не расти!
Сидоренко вздохнул и вновь ничего не ответил.
— Нет, все-таки странный ты тип, Сидоренко, — сказал Митя. — Прямо бирюк. Нельзя же все время только скороговорки бубнить! Неужели тебя девушки не интересуют?
— Не интересуют, — коротко ответил тот.
— Ничего себе! Что, вообще?
— А что в них хорошего? — с неожиданной злостью выпалил Сидоренко. — Все они одинаковые. Суки!
— Чего? — поразился Митя.
— Суки и бляди! Я бы всех их — к стенке. Всех до одной. Я бы не стал, как ты, нюни распускать.
— Т-то есть… как?
— А так!
— Что ты понимаешь?! — заорал Митя, наступая на собеседника с грозным видом. — Умник! Артист погорелого театра! Разве тебе известно, что такое настоящая любовь? Настоящая жизнь?! «Из-под топота копыт…» — единственное, что ты умеешь. Да еще вот унитазы вылизывать! А у человека, может, горе! У человека, может, судьба рушится! Всем на все наплевать. Каждый занимается только собой. Никому ни до кого нет дела!
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
Что мы знаем о Русско-японской войне 1904-1905 гг.? Россия стояла на пороге катастрофы, изменившей ход истории: до Первой мировой оставалось 10 лет и всего лишь 13 – до Октября 1917-го. Что могло произойти, если бы мы выиграли эту войну? И почему мы ее проиграли? Советские историки во всем винили главнокомандующего А.Н. Куропаткина, но так ли это на самом деле? Чей злой умысел стоит за трагедией Моонзунда?Автор отлично знает, о чем пишет. Он первым начал исследовать историю и организацию военных спецслужб Российской империи, опубликовав в конце 80-х – начале 90-х годов XX столетия целый ряд работ по этой теме.
Жизнь известного британского шпиона Сиднея Рейли — загадка для историков. События в ней переплетались с невообразимой причудливостью — дипломатическая деятельность соседствовала с бизнесом, географические исследования со шпионской работой, причем сразу на несколько правительств, любовные интриги сменяли одна другую, словно в калейдоскопе. По разным сведениям он даже находился одновременно во многих местах! И над всем этим витал дух Авантюры.
Самая страшная тайна отечественной истории XX века не разгадана до сих пор. Хотя для этого создавались десятки авторитетнейших комиссий, к ее расследованию в разные годы привлекались лучшие следователи своего времени. 1 декабря 1934 года некто Леонид Николаев убил секретаря ЦК ВКП(б) С. М. Кирова. Какие силы стояли за выстрелом, поднявшим волну неслыханного террора на долгие годы? Кто такой Николаев: маньяк-одиночка? Отчаявшийся безработный? Провокатор? Фанатик? Наконец, какую роль в том событии сыграл Сталин? Об этом повествуется в книге, об этом был фильм показанный Телекомпанией НТВ.
Книга профессионального дипломата и историка О. Ф. Соловьева увлекательно рассказывает о развитии масонского феномена в России XVIII — начала XXI веков, причастности его адептов, детей Вдовы, к важнейшим историческим событиям. Перед нами проходят облики царей и вельмож, полководцев и дипломатов, писателей и художников, революционеров, либералов и консерваторов — от членов династии Романовых до Ленина, Троцкого, советских генсеков и нынешних демократов. Приводятся уникальные материалы Особого архива КГБ и зарубежных архивов, ранее запрещенные для печати.