Расставания, встречи... - [3]

– Да, у меня есть маленькая фирма по производству модной вязаной одежды. Я подписала договор с одной компанией в Гонконге. Надо было обговорить кое-какие окончательные детали. Перед отъездом решила погостить у Дженни и Роберта.

– Ты используешь шерсть из Оза, я надеюсь? – проявил неожиданный интерес Пит.

– Не обращай на него внимания, Элли. Просто его отец занимается разведением овец…

– Понятно. – Элли улыбнулась и подставила лицо теплому вечернему ветерку. – Вообще-то мы используем лучшую английскую шерсть, произведенную специально для нас, иногда с добавлением шелка, но, если мне вдруг понадобится австралийская шерсть, я вспомню о вашем отце. У меня уже есть некоторые деловые контакты с Австралией, и я…

Слова замерли у нее на губах, когда Дженни, Роберт и их гость проходили мимо окна. С первого взгляда Элли удалось только заметить, что незнакомец был намного выше среднего роста, темноволос. Но вот он повернул голову, и у Элли перехватило дыхание…

– Ты начала говорить что-то о контактах с Австралией… – напомнила Бэб.

– Я… – Несколько секунд Элли недоуменно смотрела на Бэб. – Да, так на чем я остановилась? Английские поставщики обеспечивают нас всем необходимым, – ровно, как автомат, проговорила она. – Кроме того, сомневаюсь, что вы пьете много английского вина.

Последняя фраза привела ее собеседников в явное замешательство, но Элли уже не могла оторвать взгляд от темноволосого незнакомца. Прошлое нахлынуло без предупреждения, пытаясь снова поймать ее в свои сети, мучая воспоминаниями, которые давно уже хотелось похоронить…

– Элли, я говорила тебе, что мы ждем сегодня Джонаса Парнела. Теперь я хочу тебя с ним познакомить.

Элли обернулась, стараясь сосредоточить взгляд своих пронзительных серых глаз на Дженни и Роберте. Наконец она с настороженным любопытством посмотрела на человека, подошедшего вместе с ними. Дженни рассмеялась.

– Только его зовут не Джонас Парнел, а Бен Конгрив. Бен, это наша хорошая подруга Элли Осборн.

Элли машинально протянула руку, не совсем отдавая себе отчет в своих действиях. Оставалось только надеяться, что улыбка крепко держится у нее на лице и не спадет, как маска, обнаруживая шок, который она испытала. В глазах гостя между тем не отразилось никакого смятения. Возможно, восхищение – она не была точно уверена, – вежливый интерес, любопытство. Ничего больше. Это позволило ей перевести дух и даже попытаться улыбнуться. Теперь оставалось придумать, как дотянуть до конца вечеринки, которая обещала ей новые муки проснувшихся воспоминаний.

Она почти не принимала участия в разговоре, который обтекал ее, не затрагивая сознания. Кто бы мог подумать, что их пути пересекутся после стольких лет? Слишком много времени прошло с тех пор, как она потеряла всякую надежду на встречу, – годы, в течение которых надежда медленно и болезненно – о Боже, как болезненно! – умирала. Сейчас она умерла.

– Вы хорошо знаете Сингапур, Элли? – Бен Конгрив сидел справа от нее и ждал, когда она закончит беседовать с Питом. Ему хотелось проверить свое неожиданное наблюдение – да, он почувствовал мгновенное удовольствие, когда взгляд ясных серых глаз обратился на него. Немного нервный взгляд, удивленно решил Бен. Женщина, которая ведет свой бизнес, и ведет успешно, не должна так нервничать без повода. В жизни не видел таких глаз. И какое привлекательное, завораживающее лицо!.. Она просто пленительна: высокие скулы, чувственный рот и эти волосы, тяжелой волной спадающие на плечи…

Бен поймал себя на том, что глупо улыбается, откровенно рассматривая женщину рядом с собой. Он просто не мог удержаться. Кожа – нежная как персик, подумал он восхищенно. Надо запомнить это сравнение.

– Не слишком. – Элли попыталась скрыть волнение. Голос был почти спокоен, но ей казалось, что все слышат стук ее сердца и видят вспотевшие ладони. – Я была здесь несколько раз, но всегда недолго. Поэтому город знаю плохо. – И снова уткнулась в тарелку. – А вы?

Бен вдруг почувствовал, как по телу пробежала жаркая волна. Он отвел взгляд и занялся едой, одновременно отвечая на ее вопрос:

– Точно так же. Но я начал писать книгу, в которой несколько сцен происходят именно здесь. Надо побыть здесь немного. Так поступают почти все писатели – сначала продумывают сюжет, а потом уже начинают писать. Все мы ищем какие угодно предлоги, лишь бы не садиться за компьютер. Компьютер, знаете ли, – это настоящий тиран современного писателя.

– Странно, – Элли попыталась подхватить светский тон собеседника, – я всегда думала, что компьютеры сильно облегчают жизнь писателям.

– Это только на первый взгляд. – Бен снова взглянул на нее. – Но я, конечно, немного покривил душой. Писательство – занятие одновременно любимое и ненавидимое. Почти рабство. Было время, когда я решил забросить свои книги и заняться чем-нибудь более стоящим. Я тогда как раз закончил произведение, которое считал последним… Но тут что-то произошло: моментально несколько идей, которые раньше блуждали и никак не могли оформиться, соединились в связную линию, и я решил вернуться к работе. И снова впрягся в ярмо.

– Бен! – удивленно воскликнула Дженни. Ты говоришь так, будто каждое слово дается тебе тяжким трудом. Но когда читаешь твои книги, кажется, что строчки текут без всяких усилий с твоей стороны.