Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [13]

Ей все еще было дурно. Быстро и без шума я обследовал весь дом. Он был захламлен так же, как и дом Кристины, но это была другая разновидность мусора. Стаканы, грязные пепельницы, нетронутая еда, одежда, разбитые в гневе вещи. Но никакие жизненные бури не могли оставить на этом ледяном доме даже царапины. Пожарный рукав, тридцать секунд — и все заблестит в каплях росы. Кроме нас, здесь никого не было. В этом большом доме она жила словно слабое и больное животное в клетке.

Я услышал звук льющейся воды и постучал в закрытую дверь:

— С вами все в порядке?

Послышалось невнятное бормотание. Слов разобрать не смог, но голос звучал скорее утвердительно. Я бродил по дому, и он вызывал раздражение. В кухне я обнаружил гигантскую посудомойку. Найдя большой поднос, я прошелся по комнатам, собирая чашки, стаканы и тарелки. Пришлось сделать три ходки. Засохшую еду счистил в мусорный бак. Макги — домохозяйка. Включив машину, почувствовал себя немного лучше. Вернулся к двери и прислушался. Ни звука.

— Эй! С вами все в порядке?

Дверь отворилась, она вышла и прислонилась к стене прямо возле ванной. Лицо мертвенно-бледное, круги под глазами стали еще больше.

— Вы согласны сюда въехать? — спросила она без всякого выражения.

— Я пришел лишь затем…

— Утром я глянула в зеркало и подумала: с чего-то надо начать, так что я хорошенько вымылась. Несколько раз намылила голову, все терла, терла, потом застелила кровать, нашла даже ящик с чистым бельем, совершенно случайно. Вам везет, не так ли, а? Удивительное совпадение, если только вы хотите начать с чистой страницы.

— Миссис Аткинсон, не думаю, что вы…

В ее взгляде мелькнула жуткая пародия на чувственность, жалкое неприкрытое вожделение.

— Надеюсь, ты в курсе всех моих привычек и склонностей, милый?

— Да выслушайте же меня наконец!

— Надеюсь, ты не рассердишься, если я сначала выпью. После нескольких рюмок становлюсь гораздо лучше.

— Я ни разу в жизни не видел Джуниора Аллена.

— Он ведь предупреждал тебя, я стала жутко костлявой и… — Она оборвала свое отвратительное повествование и уставилась на меня: — Что вы сказали?

— Я ни разу в жизни не видел Джуниора Аллена.

Она отерла губы тыльной стороной ладони.

— Зачем же вы пришли ко мне?

— Хочу вам помочь.

— В чем?

— Вы сами сказали. С чего-то нужно начать.

Она смотрела на меня не понимая, потом — с тяжелым сомнением, и, наконец, постепенно в ее глазах отразилось доверие. Прежде чем я успел ее поймать, она обмякла и рухнула с размаху, ударившись коленями о каменный пол. Скорчившись у плинтуса, она замотала головой и разразилась воющими протяжными рыданиями вперемежку с жалобными. Я сгреб ее в охапку. Когда к ней прикоснулся, ее всю передернуло. Она показалась странно легкой. Я отнес ее в спальню. Когда я уложил ее на свежезастеленную кровать, рыдания внезапно прекратились. Она замерла, как засохшая ветка. Закусив губы, следила за мной пустыми остекленевшими глазами. Я снял с нее сандалии и накрыл пледом. Чтобы ослабить свет, прикрыл жалюзи. Она смотрела на меня все так же беспомощно. Я принес табуретку, поставил возле кровати, сел, взял ее узкую руку, покрытую испариной, и сказал:

— Ну вот. Как вас зовут?

— Лоис.

— Лоис, все в порядке. Поплачьте. Пусть горе выйдет из вас со слезами. Расслабьтесь.

— Я не могу, — прошептала она. И вдруг снова начала рыдать. Выдернув руку, она отвернулась от меня, зарылась лицом в подушки. Рыдания сотрясали ее тело.

Я мог лишь догадываться, что пойдет ей на пользу, а что — во вред. Приходилось действовать наудачу. Я основывался на своем знании психологии одиноких людей. Обычно они жаждут излить душу. Я погладил ее совершенно отстраненно, словно успокаивая испуганного зверька. Сначала она отшатывалась и дергалась при каждом прикосновении, потом лишь вздрагивала, но вскоре и это прошло. Икнув, Лоис свернулась клубочком и затихла, погрузившись в сон.

Я отыскал ключи. Оставив Лоис в затененной комнате, закрыл дверь. Узнав расписание автобусов, я вернулся к Кэтти и отвез ее на автобусную станцию, чтобы она вовремя успела на работу. Объяснил ей ситуацию, не вдаваясь в подробности. Она не спросила, почему я должен здесь задержаться.

Глава 5

Доктора звали Рамирес. Он похож на шведа. Лоис осматривал довольно долго.

Наконец вышел, и мы сели пить плохой кофе моего приготовления.

— Как она?

— Как вы в это впутались, Макги?

— Заехал задать ей парочку вопросов, и она грохнулась в обморок.

Он помешал свой кофе.

— Милосердный самаритянин, да?

— Что-то вроде того.

— Нужно оповестить ее близких.

— Думаете, таковые имеются?

— Тогда нужно учредить опеку. Каково ее финансовое положение?

— Понятия не имею.

— Прекрасный дом. Прекрасная машина.

— Доктор, как она себя чувствует?

— Тут действовало несколько факторов. Недоедание. И еще такая степень алкогольного отравления, что появились слуховые галлюцинации. Но первопричина ее состояния — сильнейший эмоциональный стресс.

— Ваш прогноз?

Он смерил меня оценивающим взглядом.

— Начистоту? Клубочек нервов и кусочек гордости — вот все, что у нее осталось. Держите ее на транквилизаторах. Восстановите силы, давайте ей столько калорийной пищи, сколько сможет съесть. Много сна. И главное — никакого контакта с тем, кто довел ее до этого срыва.