Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник) - [40]

– Нельзя. Люди станут судачить.

Затем, после того как он отрешенно кивнул, она положила ладони на его грудь и продолжила другим голосом:

– Вы думаете, я не хочу этого так же, как вы? Я хочу. Даже больше! Но мы не можем. Начнутся разговоры. И без того болтают ужасные вещи, например, что я не родная сестра Мартина. – Она дрожала. – Всегда считалось, что я странная. И я сама уже начала верить, что это правда. Мне не следует это обсуждать, ведь мой брат только что умер, но я… человек… Впрочем, не обращайте внимания! Пожалуйста, сделайте копию той бумаги. Я могу вам помочь.

Они молча спустились в маленький кабинет, где Рэмпол переписал стихи. Когда они вернулись в холл, там уже никого не было, кроме Баджа, который в шоке, с широко раскрытыми глазами прошел мимо них, словно их тоже здесь не было.

– Теперь вам ясно? – спросила она, поднимая глаза.

– Я понял. Я пойду и постараюсь не встречаться с вами, пока вы не позволите. Кстати, вы не против, если я покажу стихи доктору Феллу? Он будет держать это в тайне. Вы сами могли сегодня убедиться, как хорошо он разбирается в подобных вещах.

– Да, покажите это доктору Феллу! Я не подумала об этом. Но никому другому, пожалуйста. А теперь вам надо идти…

Когда она открыла ему большую дверь, то солнечный свет с лугов залил помещение. В это обычное английское воскресенье тяжело было поверить, что наверху лежит труп мужчины. Глубже всего мы переживаем случившееся в мыслях.

Рэмпол отправился искать компаньонов, но вначале оглянулся через плечо. Она стояла без движения в дверном проеме, ветер играл ее волосами. Ему был слышен шум голубей в высоких вязах, а в плюще суетились воробьи. На белом же куполе в дневном свете ярко сиял флюгер.

Глава 12

«Следствие пришло к заключению, что смерть наступила в результате…» – эта официальная терминология навязчиво засела в голове Рэмпола, отражаясь раздражающим рефреном. В заключении говорилось, что Герберт Старберт убил своего брата Мартина, сбросив его с балкона комнаты надзирателя. При вскрытии была обнаружена кровь в ноздрях и во рту, а также ушиб основания черепа, не соответствующий положению тела после падения; все это, как считает доктор Маркли, указывает на то, что Мартину вначале был нанесен тяжелый удар еще до того, как тело сбросили с балкона. Перелом шеи и правого бедра Мартина, а также другие повреждения были бесстрастно описаны в комнате для дознаний со спертым воздухом.

Все было кончено. В лондонской прессе четтерхэмское убийство обсуждалось меньше девяти дней. Поначалу его описали в ярких красках: картинки, версии, новые тревожные доводы, а после реклама все-таки взяла верх. Осталась только охота на Герберта, но тот все никак не находился. Загадочная фигура на зеленом мотоцикле пересекла Англию и растворилась в дымке. Он, конечно, был замечен в дюжине мест, но всякий раз оказывалось, что это не он. Предполагалось, что Герберт направился в Линкольн, чтобы пересесть на поезд. Но он уехал так далеко, что ни отследить его передвижение, ни хотя бы найти его зеленый мотоцикл так и не удалось. Скотланд-Ярд начал расследование так тихо, словно сам был беглецом. Из мрачного здания на Вестминстер Прайор не доносилось ни одного слова.

Через неделю после начала расследования Четтерхэм вновь погрузился в повседневную дрему. Весь день шел дождь, накрывая собой долины, гулко опускаясь на листву и потрескивая в дымоходах от огня. Издавна английский дождь придает реалистичности и демонизма иллюстрациям к большим книгам с черными буквами и гравюрам на стенах.

В кабинете доктора Фелла Рэмпол сидел перед решеткой камина, который топился углем. Несмотря на треск огня, в коттедже под тисами было совершенно тихо. Доктор и миссис Фелл уехали в Четтерхэм до полудня; их гость, сидя в кресле перед камином, не нуждался в лампах. Ему были видны потоки дождя за серым окном, в которых отражалось и пламя камина.

Он смотрел на решетчатый изгиб камина в черном сиянии пламени, но лицо Дороти Старберт на дознании все время стояло перед ним. Ходило множество разных слухов. Стулья громко скрипели на покрытом песком полу, гулкие голоса раздавались в комнате для дознаний, доносившись, словно из кувшина. Когда все закончилось, она отправилась домой на старом автомобиле Пейна с опущенными боковыми шторками. Рэмпол видел, как из-под колес поднялся столб пыли, видел и любопытные лица людей, высунувшихся из окон и сопровождавших их взглядом. Слухи, словно разносимые злобным почтальоном, доходили до каждой двери. «Проклятые глупцы», – подумал он, но тут же почувствовал жалость к себе.

Шелест дождя стал еще более отчетливым, несколько капель зашипело в огне. Он разложил бумагу у себя на коленях и уставился в ее содержимое. Это были те глупые стихи, которые он переписал у Дороти. Он говорил о них доктору Феллу, но старый лексикограф так до сих пор и не взглянул на них. Соблюдая приличия, ввиду всей этой кутерьмы и похорон, они решили отложить на время разгадку смысла стихотворения. Но к нынешнему времени Мартин Старберт уже был погребен под дождем… Рэмпола пробил озноб. Всякие банальности лезли в голову. Все они теперь были ужасной реальностью. И еще эти слова…