Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник) - [35]

– Они жвачки жуют, видите ли. Черт бы их побрал! – возмущалась миссис Бандл с такой ненавистью, что даже, кажется, подпрыгнула на месте.

– Кто? – спросил констебль.

– Они безжалостно избивают людей, – продолжала миссис Бандл. – Ах! Боже! Черт бы их побрал!..

Было похоже, что она не собирается менять эту тему. В основном она говорила не о призраках, а об американцах, которых она представляла как «ковбоев, которые всегда носят шляпы». Смысла ее дальнейшего монолога у слушателей не было шансов понять, так как, тряся то и дело связкой ключей или дергая Марту, она путала в своей речи призраков и американцев. Свою лекцию она закончила выводом о дурацкой привычке призраков брызгать друг в друга водой из сифона, как раз в тот момент, как сэр Бенджамин собрался было ее прервать.

– Теперь, Марта, давайте по существу: это вы перевели часы?

– Да, но он велел мне сделать это, и я…

– Кто сказал вам?

– Мистер Герберт, сэр. Честно. Я шла через холл, когда он вышел из библиотеки, поглядывая на часы. Затем он сказал мне: «Марта, эти часы на десять минут отстают. Подведи их». Очень строго, знаете ли. Я очень удивилась, знаете ли, он ошарашил меня. Он говорил очень строгим тоном. Этого он себе никогда не позволял. И еще он сказал: «Проверьте время и на других часах, Марта. Переведите их, если они показывают неправильное время, поняли?»

Сэр Бенджамин посмотрел на доктора Фелла.

– Теперь вы спрашивайте, – сказал констебль.

– Хмм, – промычал доктор Фелл.

Его шумное перемещение из угла комнаты испугало Марту, и ее лицо стало еще более розовым.

– Когда это было, вы сказали?

– Я не говорила, сэр. Честно, не говорила. Но скажу, потому что смотрела на часы и запомнила время. Правда. Я перевела время, как только он попросил меня об этом. Это было как раз перед обедом. Пастор только что ушел, он доставил мистера Мартина домой, а мистер Мартин, собственно, был в библиотеке. Да, он там был. Ну, я и перевела время, часы показывали двадцать пять минут девятого. Ну, то есть нет. Я имею в виду, что они стали спешить на десять минут, потому как я их перевела. Ну, вот…

– Да, мы поняли. И почему вы не перевели оставшиеся часы?

– Я и собиралась их тоже перевести. Но потом я пошла в библиотеку, а там сидел мистер Мартин. И он спросил: «Что ты делаешь?» А когда я ему ответила, он сказал мне: «Оставь эти часы в покое». Конечно, я послушалась, я ведь прислуга. И это все, что я знаю, сэр.

– Спасибо, Марта… Миссис Бандл, видели ли вы или кто-нибудь из прислуги, как мистер Герберт покидал вчера дом?

Миссис Бандл затрясла подбородком.

– Когда мы поехали на ярмарку в Холден, – начала она недовольно, – у Энни Мерфи карманники украли сумочку. Они поставили меня на какую-то штуку, которая качалась взад-вперед. Взад-вперед, я говорю. Потом я ходила по каким-то трясущимся доскам и лестницам, которые рушились прямо под ногами, да еще в темноте, затем я потеряла свои заколки. Ну, разве так подобает обходиться с женщиной? А? Черт бы их побрал! – возмущалась она, яростно тряся ключами. – Это их чертово изобретение! Все эти изобретения, я ведь говорила о них мистеру Герберту, когда увидела, как он собирается в конюшню…

– Вы видели, как мистер Герберт выходил? – требовательно спросил констебль.

– Он пошел в конюшню, где хранил свои изобретения. Я не глянула, но там определенно что-то тряслось, из-за этого можно потерять свои заколки.

– Что еще за изобретения? – уже почти умолял ее констебль.

– Все нормально, сэр Бенджамин, – вмешалась Дороти. – Герберт всегда чем-то увлекался, но без особого успеха. У него там была мастерская.

Кроме этой, никакой другой информации от миссис Бандл не последовало. Все изобретения, как она утверждала, предназначались исключительно для того, чтобы лишать кого-нибудь равновесия в темноте на ярмарке в Холдене. Скорее всего, некто, обладающий тонким юмором, повел ее в «Сумасшедший дом», где она начала орать так, что вскоре собралась толпа, а после того как она сломала какой-то механизм и ударила кого-то зонтиком, ее вывели в сопровождении полиции. Сейчас же, после бестолкового и бесполезного для слушателей повествования, ее вывел Бадж.

– Потеряли время, – констатировал сэр Бенджамин, когда ее увели. – И это был ее ответ на ваш вопрос, доктор. Теперь мы можем продолжить.

– Я тоже думаю, что можем, – отозвался вдруг Пейн.

Он так и не сдвинулся с места у кресла, где сидела девушка. Его маленькие ручки выглядели уродливо, как на китайской картинке.

– Да, я думаю, можем, – повторил он. – Мы ничего не извлекли из этого бесполезного допроса, и я полагаю, что некоторые разъяснения я все-таки могу получить. Мне доверяет эта семья. На протяжении нескольких веков никто, кроме членов семьи Старберт, не имел права войти в комнату надзирателя. Сегодня утром, как я понял, вы, джентльмены, а один из вас и вовсе иностранец, пренебрегли данным запретом. Это и требует объяснения.

Сэр Бенджамин от неожиданности клацнул челюстями.

– Прошу меня простить, мой друг, но я с вами не согласен, – сказал он.

Адвокат распалялся и продолжал уже более грозным тоном:

– Какая мне разница, что вы там себе считаете…