Расслабься, крошка! - [50]

Черт побери. Черт все побери!

Еще пара лет — и статус вечной любовницы будет для нее унизительным. В тусовке и так шушукаются: мол, вся из себя такая крутая, а мужа не было и нет.

Рокси подавила раздражение и посоветовала себе быть сильной.

Хлопнула дверь.

На лестнице послышались торопливые шаги.

Рокси и Алина одновременно поднялись.

Егор влетел в гостиную, окинул взглядом стол и покачал головой:

— Ну, дела… Мы там рубимся насмерть, а они чаи распивают…

— Ну, как прошло? — поинтересовалась Рокси.

Фразочка прозвучала ехидно и двусмысленно.

Егор тут же позеленел от злости, открыл рот, но сдержался и холодно сказал:

— Алина, мы едем домой.

Алина спорить не собиралась.

Она кивнула и пошла к выходу, даже не посмотрев на Рокси.

Снова хлопнула дверь, на сей раз входная.

Рокси наблюдала, как Егор, ожесточенно пересказывая что-то жене, идет к машине, и вздохнула.

— Ну и фиг с тобой, — прошептала она. — Скатертью дорога.

Ссору с сыном Боталов перенес тяжело.

После того как за Егором хлопнула дверь, Боталов долго хорохорился, убеждая себя, что был прав.

Рокси немедленно прибежала утешать его, ластилась, как кошка, и почти убедила, что в ссоре с сыном ничего ужасного нет.

Мол, перебесится и вообще…

Про «вообще» Боталову слушать было неприятно, и Рокси, быстро избавившись от халата, в мгновение ока выбила из головы глупые мысли. В итоге о ссоре он вспомнил снова уже ближе к ночи, засыпая в жарких объятиях певицы…

Наутро Рокси отбыла домой.

Она уезжала на гастроли. Недалеко, в Петербург, и настойчиво намекала, что Боталов может поехать с ней. Еще более настойчиво она внушала мысль, что откажется от любых гастролей, если ей предложат нечто более стабильное.

Боталов сделал вид, что намеков не понял.

Рокси обиделась и уехала.

Ночевать пришлось одному в большом, пустом доме.

Прислуга, закончив работу, разбрелась по углам, несколько раз звонили приятели и партнеры по делам, интересующим Боталова, как прошлогодний снег…

От скуки он быстро и неинтересно напился, развалился на диване и уснул.

На следующий день Рокси позвонила из Петербурга как ни в чем не бывало, сообщила, что приедет завтра, и предложила отметить приезд в «Махаоне», где собиралась тусовка по поводу выпуска новой книги модной писательницы, жены нефтяного магната. Имея мощный финансовый тыл, предприимчивая дамочка накатала книгу мемуаров с нехитрым названием: «Как выйти замуж за миллионера за две недели» — и охотно делилась рецептами собственного успеха.

Писательница убеждала всех, что мужа сразила ее неземная красота, недюжинный ум и светскость. Обладая этими качествами, любая девчонка могла встретить своего принца. Писательница слыла интеллектуалкой, на светских раутах ее то и дело видели в обнимку со знаменитостями, алчно хлебавшими из нефтяного корытца и подобострастно кланявшихся барыне.

«Барыню» Боталов знал давно и потому на предложение Рокси лишь поморщился. Модная писательница пятнадцать лет назад вертелась у шеста в стриптиз-баре и буквально рухнула будущему мужу на колени. Разбогатев, она уже пыталась петь, вести передачи, выпускать собственную линию одежды и теперь вот, угомонившись, стала писать книги. Вопреки всеобщему мнению, созданному самопиаром, дама была не слишком умна и не слишком воспитанна. Муж, однако, не пытался сменить ее на другую. В кулуарных разговорах мелькали откровения, что оборотистую мадам и нефтяного магната связывают весьма тесные отношения, которые на простом языке называются горячим сексом. В семейной жизни жесткий делец оказался мямлей, чем супруга пользовалась с удивительной находчивостью.

Рокси, которой не терпелось похвастать новым романом с олигархом, слегка огорчилась, но потом предложила встретиться в интимной обстановке. На это Боталов согласился без всякой внутренней борьбы.

Вечером, еще до приезда Рокси, он пытался дозвониться сыну, однако разобиженный Егор трубку не снял и даже на СМС не ответил.

Боталов велел водителю доставить «Майбах», но через четыре часа, когда довольная Рокси уже плескалась в джакузи, распевая зычным толстым голосом свою новую песню, водитель перезвонил и растерянно сообщил, что господин Черский велел вернуть машину на место. Разозлившись, Боталов не звонил сыну три дня, а когда наконец оттаял, автоответчик хорошо поставленным голосом сообщил, что семья Черских улетела отдыхать в Париж.

Вечера Боталов проводил с Рокси. Иногда он даже думал, что не будет ничего страшного, если он женится на этой страстной и пылкой женщине. Рокси не походила ни на кого из его пассий и уж тем более на жен. Когда она, разгоряченная и растрепанная, взбиралась на него верхом, он кричал, как первокурсник, попавший в руки опытной куртизанки. Любя ее до ломоты в затылке, до искр из глаз, Боталов чувствовал, что к нему словно возвращается молодость, забытая и похороненная под внешним лоском, полуголодная, но такая счастливая…

Но стоило Рокси уйти, как червячок сомнения начинал глодать внутренности.

Желтая пресса уже разнюхала об их романе.

Газеты выходили с цветистыми заголовками, в которых подробно рассказывалась вся подноготная. Он подозревал, что журналистов сенсационными подробностями подкармливает сама Рокси, но та, выпучив глаза, уверяла, что не имеет к этому никакого отношения.