Рассказы - [116]

Советник прочитывает это по мере приближения, прочитывает он и другую доску, слева от дверей:

БЕЗ КАРТОЧЕК:

Пищевая кислота

Ликерная эссенция

Ароматические добавки

Горячий напиток

Соус для салата

Бульонная паста

Эрзац корицы

— Корицы! — мрачно бормочет советник. — Как всё теперь! — Однако здоровается вежливо — так уж он привык. Но лавочник на приветствие не отвечает, это у него тоже стало привычкой, и не только потому, что он из торговца превратился в распределяющего продукты; он еще сердит и на советника, который дома у себя рассуждал как-то о разнице между торговцем и распределяющим, а фрау Бентин его слова разнесла. Пока торговец был действительно торговцем, говорил якобы советник, он своим покупателям был слуга покорный; а вот когда он становится распределяющим, он держится как господин с бесправными рабами. А еще более странно, сказал будто бы советник, что чем меньше продовольствия, тем больше выдают продовольственных карточек; самое же странное, что чем меньше в магазинах товаров, тем больше толстеют распределяющие. Он говорил, конечно, вообще, отнюдь не имея ничего против всех торговцев и тем более лично против торговца Пфланца, да и против нового управления по торговле и снабжению, даже против нового самоуправления, он, в сущности, выступал лишь против западных военных властей, которые, установив границы между зонами, нарушили экономическое единство Германии. Но торговец Пфланц принял все на свой счет. Он так и заявил дочери советника, при всем народе, как он потом гордо рассказывал, в отсутствие лишь того, кто его оскорбил. Пусть эти приезжие достают себе свое барахло где хотят. А его собственность, между прочим, пусть ему вернут. Под собственностью господин Пфланц подразумевал коробку из-под апельсинов.

Советник идет вниз по улице. Он не удивлен, что лавочник не пожелал с ним здороваться, но вся эта история каждый раз заново его раздражает, он выше вскидывает голову, и выражение его лица становится еще горделивей. У него благородное лицо, зеркало всегда это подтверждало, и, вспомнив о нем, советник невольно придает лицу то же выражение, что перед зеркалом. При этом губы его сжимаются в узкую полоску, а поперечные морщины на высоком лбу делают взгляд повелительным и гордым. На солдат, унтер-офицеров, швейцаров, мелких служащих и бедный люд такой взгляд до сих пор действует лучше резкого слова. Особенно потому, что у советника он сочетается с абсолютной вежливостью и приветливостью в обращении. О, с людьми он обходиться умеет.

Направляется советник к жестянщику, тому самому, у которого два года назад выменял за охотничий нож кусок трубы. Тогда в разговоре выяснилось, что оба они служили в инженерных войсках, жестянщик, правда, был всего лишь унтер-офицером. Оба состояли также в «Стальном шлеме» и членами партии, по их словам, в ту пору не были. И обоим не по душе были как тогда, так и теперь новые времена. Судьба за последние три года постаралась еще больше сравнять их и уподобить, поскольку советник опустился по социальной лестнице вниз, а жестянщик по ней поднялся.: ведь иметь ремесло, дом, собственное жилье да ко всему еще кой-какой материал — это в наше время кое-что да значит. А если полного общественного равенства даже и нет, поскольку простота советника все же знает границы, жестянщик компенсирует это возросшим сознанием своей профессиональной необходимости. Мастер держит кроликов и кур, советник вправе был ими восхищаться, мастер, опасаясь, как бы тот не попросил яичка, обычно жаловался, что корма нет и что куры не несутся, так что советник иногда приносил картофельную кожуру или очистки овощей, особенно после того, как он действительно однажды получил в подарок яйцо. Это было на прошлую пасху, но ведь ничего нельзя знать наперед. Кроме того, у мастера свой огород, а в огороде табак, и набить трубочку за разговором никогда не проблема, дружба со строительным советником этого стоит. И вообще, они все-таки старые камрады. Да, согласно кивают оба, солдатское товарищество — этого как раз не хватает сейчас нашему народу, не зря же нам запрещают солдатское чувство! Что говорить, они во многом понимают друг друга.

Мастер: «Взять хоть рабочих у Франке и Бинерта, плуги они выпускают и сельскохозяйственные машины, раньше еще элеваторы. Их опять уже четыреста человек. Конечно, все только на экспорт. Теперь ведь всё вывозят».

Советник: «Вы хотите сказать, даже у них сохранилось солдатское чувство?»

Мастер: «По части политики они, конечно, красные. Но если что начнется, увидите, сразу за пугачи возьмутся».

Советник: «Я, извините, другого мнения».

Мастер: «Я лучше знаю. У меня же подмастерья».

Советник: «Я хотел сказать, что другого мнения насчет войны».

Мастер: «Вы все-таки были капитаном, сами же говорили. Вы что думаете, эти, другие, уйдут из Германии сами собой?»

Советник: «Воевать мы пока не можем. У нас нет оружия».

Мастер: «Понадобится, будет и оружие».

Советник: «Война в ближайшие годы? У нас и продовольственных запасов нет. И чтобы Германия опять стала полем битвы? Нет. Нам нужно еще минимум десяток лет».

Мастер: «Понадобится, будет и продовольствие. Думаете, те, другие, дадут нам помереть с голоду?»