Рассказы - [51]

На этот раз аккуратно, распределяя вес на обе ноги, Айзек направился к желобу с молотом в руке. Он думал о Ламехе, отце Ноя, о котором в Библии говорилось: «и нарек ему имя: Ной, сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь»[10]. Проклятием был лед, трудом — молот. Айзек так замерз, что едва мог держать тяжелый инструмент, но все же ударил им по засору.

Когда она снова проснулась, над коконом склонился пожилой мужчина.

— Не двигайся, Меган. Тебе не будет больно, но может несколько минут тошнить.

Она закрыла глаза. «Мне пятьсот двадцать лет, — подумала девушка. — Впереди еще три с половиной тысячи». Когда Меган открыла глаза, старик все еще склонялся над ней с озабоченным видом. Он протянул руку и положил ладонь ей на предплечье.

— Ты в порядке?

Она осторожно кивнула, потом подождала — интересно, будут ли у движения неприятные последствия? В желудке что-то крутило, но дискомфорт прошел.

— Думаю, да. — Суставы не болели, но соображалось туго. Меган пригляделась к нему. — Командир расчета Тиг?

Мужчина покачал головой:

— Нет, он умер.

Меган прищурилась:

— Доктор Арнольд?

Он кивнул.

— Я все еще Шон. Чтобы понять, что не так с долгим сном, понадобились годы.

— Сколько?

— Почти сорок.

Она вспомнила гладкую кожу Шона. Какой та была на ощупь, когда Меган просыпалась, а он еще спал. Как Шон обнимал ее, когда она говорила о Земле и своих страхах.

— Я умираю, — сказала Меган в их последнюю ночь вместе. — Мы никогда не доберемся туда, куда направляемся, и никогда не вернемся обратно.

Прошлой ночью, сто лет назад, Шон осторожно укачивал ее, прижимая голову девушки к груди.

— Мы еще не умерли.

Теперь она не узнавала его глаза. Шон протянул руку, чтобы помочь ей выбраться из кокона, но Меган не приняла ее. Он был чужой. Девушка села сама, и ее опять затошнило. Когда все прошло и она вылезла, Шон отошел, печально глядя на нее.

— Я скучал по тебе.

— Для меня прошло всего несколько минут.

— Это правда.

Она неловко постояла, не зная, что сказать.

Наконец она произнесла:

— У меня работа.

— Разумеется. У меня тоже.

На других коконах мигали лампочки, и она поняла, что ее он разбудил первой.

В течение первой недели Меган видела его только за едой, но садилась в другом конце кафетерия. Она старалась не думать о пустой стене и подсвечнике. Девушка запрещала себе вытаскивать коробку из-под кровати. Она думала: может, если я не буду смотреть на подсвечник, мне перестанет его не хватать. Я не буду скучать. Меган сосредоточилась на гидропонике. Было необходимо перепроверить и подогнать все соединения. Она присоединяла трубки, чинила насосы, сортировала оборудование для химических анализов, беседовала с агрономами, которые говорили о генетическом дрейфе, мутациях и эволюции. За прошедшие пятьсот лет растения адаптировались к искусственной среде. Успешно усваивающие питательные вещества из растворов заметно вытянулись. Высокие и быстрорастущие вытесняли своих более слабых сородичей.

В часы отдыха она не могла спать и возвращалась в отсеки с гидропоникой. Все растения были низенькие, они отлично росли под искусственным освещением. Томаты, клубника, огурцы, различные виды папоротников, свекла, перец и много чего еще. Высоких растений не было. Семена хранились до прибытия на Зета Ретикула, хотя было неизвестно, взойдут ли они. Никогда еще никто не сажал четырехтысячелетнее семечко. Она прошла вдоль длинного ряда, легко проводя ладонью по верхушкам растений и представляя себе ясень на борту корабля. Появится ли однажды на планете, вращающейся вокруг Зета Ретикула, ясеневая роща? Если взойдет всего одно семечко, оно сможет дать начало целому лесу. Будут ли земные деревья расти вдали от родного солнца?

Страх комком сжался в груди, и она потерла ее кулаком, пытаясь успокоиться. В конце ряда с растениями Меган подняла глаза к одной из длинных спиц — гигантской пустой камере, достигавшей самого сердца корабля — центра, вокруг которого вращался этот механизм, создавая иллюзию гравитации. Она привыкла к эффекту, который вначале ее дезориентировал, — к переходу от давления маленькой комнаты для проращивания к ошеломляюще широкому пустому пространству. Девушка пересекла диаметр спицы, пятьдесят футов, и оказалась у следующего ряда.

В конце последнего рабочего дня перед новым погружением в кокон Меган в последний раз прошла мимо растений. Они пахли влагой и чем-то химическим, но не естественной зеленью. Меган продолжала идти, пока не оказалась у комнаты Шона. Она медлила. Казалось, всего две недели назад девушка поцеловала на прощание молодого человека. Она не могла себе представить корабль без него. Каждый день ждала, что Шон выйдет из-за угла и присоединится к ней в лабораториях гидропоники. Но он не приходил. Вместо этого старик скорбно смотрел на Меган, когда та проходила мимо. Он пожертвовал сорока годами, чтобы спасти ее и остальных. Меган едва не ушла.

Когда Шон открыл дверь, она сказала:

— Я тоже скучала по тебе.

Шон впустил ее, в безжалостном свете лампы на его руке были видны пигментные пятна.

— У меня для тебя кое-что есть. — Он открыл ящик и достал металлический подсвечник. — Я знаю, как много он для тебя значил. Думал, не попросить ли открыть его для тебя. Мы бы посмотрели, есть ли что-нибудь внутри.