Рассказы - [4]
И каких только страшных историй не рассказывается у камелька, когда газовый рожок булькает, как водолаз. Привиденья, как совы, кычут в нескончаемой ночи, и я боюсь оглянуться через плечо; в нашем заповедном местечке под лестницей, где тикает газомер, прячутся звери. А как-то, помню, мы выходим, распевая колядки, на летучую улицу без единой лунной лучины. В конце длинной дороги гравиевая тропка сворачивает к большому какому-то дому, и мы, топча темень и спотыкаясь, идем по этой дорожке, и каждый боится, каждый на всякий случай зажал камень в руке, и все мы так храбры, что не произносим ни звука. Деревья издают особенный звук на ветру, как будто противные и, возможно, перепончатоногие люди сопят в дуплах. Мы подходим вплотную к черной громаде дома.
Что мы им выдадим? «Весть благую»?
Нет, — сказал Джек. — «В небесах и на земле». Считаю до трех.
Раз, два, три, и мы запели, и голоса высоко взлетели, но кажутся дальними в глухой, снежно-ватной тьме вокруг дома, в котором никто не живет из наших знакомых. Мы стоим, прижавшись друг к дружке, у самой у темной двери.
И тут слабый пересохший голос, как голос того, кто долго молчал, начинает нам подпевать; слабый, сухой, ломкий голос по ту сторону двери; слабый, сухой голос сквозь замочную скважину. И когда мы останавливаемся на бегу, мы оказываемся возле нашего дома; зала прекрасна; воздушные шары проплывают над простуженно кашляющими рожками; все опять хорошо, и на весь город сияет.
Может, это был призрак, — сказал Джим.
Может, тролль, — сказал Дэн, он вечно читал.
Пошли глянем, может, у них еще осталось желе, — сказал Джек. И мы пошли, и мы глянули.
Рождественская ночь не обходится без музыки. Один дядя играет на скрипке, двоюродный брат поет «Глаза любимой», а другой дядя поет «Сыны отваги». В маленьком доме тепло.
Тетя Ханна, перейдя на померанцевую, поет песню про бедное сердце и смерть и еще другую, из которой вытекает, что ее сердце — как гнездышко пташки; и потом опять все смеются; и потом я иду спать. В свое окно я вижу луну, и нескончаемый дымный снег, и во всех окнах на нашем холме огни, и в долгую, медленно падающую ночь поднимается музыка. Я прикручиваю газ и ложусь в постель. Говорю несколько слов густой и святой темноте, и сразу я засыпаю.
Путь обратно
РАССКАЗЧИК
Главная улица была студеной, белой, с доков шпарил разнузданный ветер, ибо лавчонки и лавки, стоявшие прежде дозором вдоль моря, теперь, разбомбленные, стали склепами в снеговой облицовке, без крестов и оград, и не могли защитить город. Собаки осторожно, как по воде кошки, так, будто на лапах у них перчатки, переступали по исчезнувшим зданиям. Мальчишки дрались, носились, кричали ясно и звонко на выкошенной аптеке, на лавке сапожника, а девчушка в отцовой шапке запускала снежком в продрогший, покинутый сад, где некогда жил и тужил Принц Уэльский. Ветер несся по улице с охапкой подобранных в порту беспризорных, осипших гудков. Я видел спеленутую горку, высунувшуюся из города, чего она никогда себе прежде бы не позволила, заснеженные поля вместо крыш на Мильтон-террас. Мерзлые, сизогубые, красноносые, с авоськами и зонтами, в шарфах, ботах, варежках и галошах, зашоренные, как ломовики, напялив на себя все, кроме разве кошачьих попонок, женщины топтались на этой малой Лапландии, в прошлом серой убогой улице, толклись, толкались, хвостились, вожделея горячего чая, когда я начал свои розыски в холодном Суонси тем проклятым февральским непроспавшимся утром. Я пошел в гостиницу. «Доброе утро».
Швейцар не ответил. Я для него был всего-навсего еще один снеговик. Он не знал ведь, что я ищу кого-то после четырнадцатилетней разлуки, и даже бровью не повел. Так бывает. Он стоял, ежился от холода и наблюдал сквозь гостиничную стеклянную дверь, как с неба сибирским конфетти соскальзывают снежинки. Бар только открылся, но уже один посетитель отдувался и пыхтел у стойки, зажав в своей варежке полную пинту окоченелой воды Тоу. Я опять поздоровался, и официантка, драившая стойку так рьяно, будто это драгоценнейшее, редкое блюдо валлийского фарфора, сказала первому посетителю:
ОФИЦИАНТКА
Кино смотрела в Елисейском мистер Гриффитс ну и снег вы неужели на велосипеде у нас в понедельник трубы прорвало…
РАССКАЗЧИК
Пинту крепкого, пожалуйста…
ОФИЦИАНТКА
Аж прям озеро целое налило яйцо захочешь сварить обувай сапоги резиновые с вас шиллинг четыре пенса пожалуйста…
ПОСЕТИТЕЛЬ
Прямо гибель для меня этот холод, вот тут так болит…
ОФИЦИАНТКА
…и восемь пенсиков вам сдачи это все ваша печень мистер Гриффитс опять небось какао себе позволили…
РАССКАЗЧИК
Я вот думаю, не помните ли вы случайно одного моего друга? Он всегда ходил в этот бар сколько-то лет тому назад. Каждое утро в это приблизительно время.
ПОСЕТИТЕЛЬ
Вот тут болит. Прямо не знаю, что бы я делал без бандажа…
ОФИЦИАНТКА
Звать-то как его?
РАССКАЗЧИК
Томас-младший
ОФИЦИАНТКА
Тут как собак нерезаных Томасов этих куда ни зайдешь Томасы понатыканы правда мистер Гриффитс а из себя-то он какой?
РАССКАЗЧИК (раздумывая)
Лет семнадцати-восемнадцати…
ОФИЦИАНТКА
…мне вон тоже когда-то семнадцать было…
Дилан Томас (1914–1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века.Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в Кармартеншире, принадлежавшей семье его матери.
Дилан Томас (1914 – 1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века.Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в Кармартеншире, принадлежавшей семье его матери.
Дилан Томас (1914–1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века.Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в Кармартеншире, принадлежавшей семье его матери.
Дилан Томас (1914–1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века.Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в Кармартеншире, принадлежавшей семье его матери.
Дилан Томас (1914-1953) – валлиец, при жизни завоевавший своим творчеством сначала Англию, а потом и весь мир. Мастерская отделка и уникальное звучание стиха сделали его одним из самых заметных поэтов двадцатого столетия, вызывающих споры и вносящих новую струю в литературу. Его назвали самым загадочным и необъяснимым поэтом. Поэтом для интеллектуалов. Его стихами бредили все великие второй половины двадцатого века.Детство Томаса прошло главным образом в Суонси, а также на ферме в Кармартеншире, принадлежавшей семье его матери.
Первый полный перевод на русский язык канонического собрания стихотворений одного из величайших английских поэтов ХХ в. Дилана Томаса (1914-1953), отобранного самим Томасом в качестве поэтического наследия.Томас прожил истинно богемную жизнь: он попрошайничал у друзей и оскорблял их, не держал слова и не стеснялся воровства, любил сразу нескольких женщин и только свою жену, не желал работать и сорил деньгами, а о его подвигах в пабах и скандальных выходках до сих пор ходят легенды.Но в поэтическом труде он был взыскательным мастером, построившим величественную и яростную поэтическую систему, в которой прихотливые, часто загадочные ассоциации и техническая виртуозность сочетаются с философскими размышлениями на вечные темы рождения и смерти, любви и поэтического дара.Переводы известного поэта и переводчика Василия Бетаки снабжены подробными комментариями Е.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В рубрике «Из классики ХХ века» — валлийский поэт, прозаик и драматург ДиланТомас (1914–1953). Журнал печатает несколько рассказов писателя, а также его ироническое эссе о поездке в США.
Дилан Томас (Dylan Thomas) (1914–1953) — английский поэт, писатель, драматург. Он рано ушел из жизни, не оставив большого творческого наследия: немногим более 100 стихотворений, около 50 авторских листов прозы, и множество незаконченных произведений. Он был невероятно популярен в Англии и Америке, так как символизировал новую волну в литературе, некое «буйное возрождение». Для американской молодежи поэт вообще стал культовой фигурой.В сборнике опубликованы рассказы, написанные Диланом Томасом в разные годы, и самое восхитительное явление в его творчестве — пьеса «Под сенью Молочного леса», в которой описан маленький уэльский городок.