Рассказы - [2]

- Ага.

«Жил был маленький зонтик. И у него совсем не было друзей. А однажды мимо шел теплый дождь, увидел, как грустно маленькому зонтику, и сказал ему:

- Зонтик, а ты знаешь, что я волшебник?

- Нет, - ответил маленький зонтик.

- А хочешь, я покажу тебе чудо? Просто подставь ладошки под мои капли…

Маленький зонтик очень обрадовался и развернулся весь-весь, насколько хватило сил.

- Кап, кап, кап… - заиграла волшебная музыка. И маленький зонтик понял, что у него появился друг. С тех пор теплый дождь и маленький зонтик дружат».

- Вот видишь, я совсем не умею рассказывать сказки.

- А мне понравилось. Теплый дождь, это ты?

- Да.

Он любит читать про Тома Сойера. Любимая книжка детей всех времен. Хочется в это верить. Он читает вслух своим тоненьким, чуть с хрипотцой, голосом. Про то, как Том гоняет жука по парте Воскресной школы. Про Гекльберри Финна и Индейца Джо. Я слушаю его голос. Лучшее радио солнечным утром.

- Ночью был дождь.

- Да?

- Ага. Ты спал.

- Сколько времени?

- Вроде восемь... Дай-ка книжку.

- На.

Когда он просыпался – вставало солнце. Когда просыпался я – он был счастлив. В семь утра солнце поднимается из-за холма в виде огромного красного шара. Мягкий поцелуй в губы. Шорох ватного одеяла.

- А это правда, что альбатросы самые большие птицы?

- Не знаю. Ни разу не видел альбатросов. Может и большие.

- А давай поедем на Черное Море?

- В Крым?

- Ага. Так поедем? Правда, поедем?

- Может быть. Летом.

- Ну, давай...

В Алуште красивые виноградники. Великолепные места. Кажется, что деревья царапают воздух. А сам воздух пахнет морем. А море шумит, шумит, шумит... Когда стоишь на балконе, держась за белые перила, то рубашка раздувается словно парус. Он прыгает на балконе в одном носке, одевая плавки. Зеленые с внутренним потайным кармашком. В кармашке белые мелованные ракушки. Качается на одной ноге, словно цапля. Его непослушные волосы торчат вверх после подушки. Белый носок на стуле. Его милая, родная улыбка. Он – сплошное сияние.

- Побрейся, пожалуйста.

- Зачем?

- Ты колючий.

- Ну и что?

- Вот твоя пенка. А лезвие я не нашел…

- Эх ты... Сыщик...

- Ага.

Высоко в небе парят альбатросы. Они красивые. Белые как облака, но совсем не большие. Складывают крылья и падают камнем вниз. Парируют вниз. Охотники за рыбой. Резкий клокочущий клекот. Ему понравились альбатросы. Размах крыльев и их наглые оранжевые клювы.

- А альбатросы маленькие. Я думал, будут больше.

- Ну, ты ведь не расстроился? Можем посмотреть на павлинов.

- Нет. Не хочу. А чей это дом вон там, на холме? Белый такой дом, с маленькой калиткой. Видишь?

- Это писателя.

- Давай завтра туда сходим!

- Давай.

Ночь. Звезды. Маленькие точки, рассыпанные по всему небу. Ковш Большой Медведицы. Созвездия. Запах шашлыка. Легкий дым костра. Мальчик бежит, раскрыв руки как крылья. На песке остаются его следы. Море такое всемогущее, а он такой беззащитный. Такой беззащитный и такой мой...

- В этом доме с 1918 по 1922 года жил и работал русский писатель Иван Сергеевич Шмелев.

- А он был хороший писатель?

- Наверное, хороший. Я читал всего одну его книгу.

- Какую?

- Солнце мертвых.

- А почему такое нехорошее название?

- У него сына расстреляли в 1921 году.

- А сколько лет было его сыну?

- Девятнадцать. Он был санитаром Белой Армии.

- А мне дедушка рассказывал про революцию. Интересно, почему люди убивают?

- Потому что их никто не учит любви.

- А я смогу убить?

- Не сможешь.

- Почему?

- Потому что ты встретил меня. Теперь понимаешь?

- Да. Пойдем отсюда. Тут грустно.

Он прижимается ко мне всем своим телом. Крепко-крепко. Глажу его светлые волосы, лохмачу их, держу его за плечи, вдыхаю запах его головы. Небольшая черная мраморная табличка. Тот самый великий Шмелев. И вот я здесь, возле его дома. Кто бы знал, кто бы думал. Мир параллелен, ты понимаешь это внезапно, за одну секунду.

- А когда я вырасту, ты будешь меня любить?

- Буду.

- Всегда, всегда?

- Всегда.

- Что бы ни случилось?

- Что бы ни случилось.

Мы лежим на траве. Слюнявит во рту желтую полевую ромашку. Цветок перескакивает с одного уголка рта на другой. Смотрит в небо, опершись на локти. Он смотрит на потухший вулкан, на кружащихся орлят. Высоко закидывает голову. Солнце на миг отражается в его зрачках... Тихий ветер ерошит волосы. Когда обнимаешь того, кто тебе дорог, то растворяешься. И все, что вокруг – бессмысленно. В этот миг существуют только ты и он. Одно целое.

- Ты почистил зубы?

- Да.

- А ну-ка…

- Шууу… Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

- Ну-ка, ну-ка…

- Шууу!

- Хм... Моей зубной пастой?

- Ага!

- У тебя же своя есть...

- А твоя лучше!

У него свежее прохладное дыхание... У него обаятельная улыбка и чистые зубы... У него потрясающий звонкий смех...

- Смотри, как я умею!

- Не разбей себе голову.

- Нет. Не разобью! Смотри! Классно, да?

- Хм... Я с тобой чокнусь.

- Ага, давай!

Бельчонок прыгает с ветки на ветку. Большой рыжий хвост намок под дождем. Но скоро будет лето. Сахарная вата в парке продается ближе к лету. Когда ее ешь, то она тает на губах. Как поцелуй. Также сладко. А дома Тишка. Тот самый серый кот породы болгарский бункерный. Когда шумит дождь, то хочется плакать. Недаром говорят – плачет дождь. Он очищает. Становятся чище улицы, серые камешки, крыши домов, ветви деревьев. Становятся чище мысли. Тонкие струйки текут по окну и, прислонившись лбом, чувствуешь холод. Холод окна, подоконника, холод воздуха, холод двора, холод своей души. И понимаешь, что ты всего лишь частичка этого большого безумного мира. Закрываешь глаза. И хочется умереть.