Рассказы про Россию. 1861—1922 - [41]
).
101. Казнь членов дома Романовых
На следующие сутки, в ночь на 17 июля 1918 года, в уральском городе Алапаевске, где с мая содержались члены царской фамилии, их вывезли в урочище Верхняя Синячиха. Всех, мужчин и женщин, везли с завязанными глазами и связанными сзади руками.
Рассказ одного из убийц, Василия Рябова: «Единственный, кто оказал нам сопротивление, был великий князь Сергей Михайлович (дядя царя. – М. Ч.).
Физически он был сильнее всех остальных. И нам пришлось повозиться с ним. Он категорическим тоном заявил, что никуда отсюда не пойдет, так как знает, что их всех убьют. ‹…› Я не утерпел и выстрелил в великого князя. Причем стрелял с таким расчетом, чтобы только легко ранить и, напугав, заставить его подчиниться. Ранил я его в руку, и он больше не сопротивлялся. Перевязав ему руку и завязав глаза, мы усадили его на последнюю подводу и поехали. Очень торопились: заря уже предвещала наступление утра.
Доро́гой великий князь Сергей Михайлович снова повторил: он знает, что их всех убьют.
– Скажите, за что? – обратился он ко мне. – Политикой я никогда не занимался. Я любил спорт. Играл в бильярд. Занимался нумизматикой.
‹…› Наконец мы подъехали к шахте. Шахта была не очень глубокой и, как оказалось, имела выступ, не затопленный водой.
Первой подвели к шахте великую княгиню Елизавету Федоровну…»
Это была сестра императрицы, вдова разорванного бомбой Каляева на клочья московского губернатора, великого князя Сергея Александровича. Напомню, что она посетила Каляева в тюрьме и затем просила о его помиловании. Постриглась в монахини и была известна своим милосердием и очень активной благотворительной деятельностью.
«…Столкнув ее в шахту, услышали, как она продолжительное время барахтается в воде. За ней столкнули ее келейницу монашку Варвару. Тоже услышали всплеск воды и потом голоса двух женщин. Нам стало ясно, что великая княгиня, выбравшись из воды, вытащила и свою келейницу. Но другого выхода у нас не было, и мы одного за другим столкнули и всех мужчин. Никто из них, должно быть, не утонул и не захлебнулся в воде, так как немного времени спустя можно было услышать чуть ли не все их голоса. Тогда я бросил гранату. Граната взорвалась, и все смолкло. Но ненадолго.
Мы решили немного подождать и проверить, погибли ли они или нет. Через некоторое время мы опять услышали разговор и чуть слышный стон. Я снова бросил гранату.
И что вы думаете – из-под земли мы услышали пение! Жуть охватила меня. Они пели молитву “Спаси, Господи, люди твоя!”.
Гранат у нас больше не было, оставлять дело недовершенным было нельзя. Мы решили завалить шахту сухим хворостом, валежником и поджечь.
Сквозь густой дым еще некоторое время пробивалось наверх их молитвенное пение. Когда исчезли последние признаки жизни под землей, мы ‹…› вернулись уже на рассвете в Алапаевск и сразу же на соборной площади ударили в набат. Чуть ли не весь город сбежался. Мы им всем говорили, что неизвестные люди увезли великих князей!».
…Восемь дней спустя Екатеринбург и Алапаевск заняли белые. Когда тела убитых были извлечены из шахт, выяснилось, что одни погибли сразу, другие умирали в течение нескольких дней от голода и ран.
Рана одного из князей, упавшего рядом с великой княгиней Елизаветой Федоровной, была перевязана частью ее апостольника (монашеского платка, облегающего голову, плечи и грудь и плотно застегнутого под подбородком булавкой).
Окрестные крестьяне рассказывали, что из шахты несколько дней доносилось пение молитв.
102. Первая Конституция
19 июля 1918 года была опубликована в «Известиях» – и с этого дня вступила в силу – первая (получившая неофициальное название «ленинская») Конституция РСФСР.
Раздел первый был озаглавлен «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (та самая Декларация, которая не прошла при голосовании в Учредительном собрании, после чего оно и было разогнано). Ее четвертая глава гласила, что «эксплуататорам не может быть места ни в одном из органов власти. Власть должна принадлежать целиком и исключительно трудящимся массам…».
Кого именно считать эксплуататором, не пояснялось. Главное – не указывалось, что речь-то на самом деле идет не о ситуации на данный момент (когда никаких эксплуататоров уже и в помине не было), а исключительно о прошлом.
На практике к эксплуататорам при чьем-то желании можно было причислить любого, кто до Октября пользовался наемным трудом. То есть держал, например, кухарку. А ее в Российской империи держал любой человек с университетским образованием, поскольку не было принято, чтобы его жена стояла у плиты.
Средства печати («газет, брошюр, книг») и обеспечение их распространения давались, по идее, разумеется, Ленина, «в руки рабочего класса и крестьянской бедноты…». Если иметь при этом в виду, что многие из них были полуграмотными…
Республика ставила «своей задачей предоставить рабочим и беднейшим крестьянам полное, всестороннее и бесплатное образование».
Итак, полное образование – рабочим и беднейшим крестьянам.
В первый послеоктябрьский год их принимали в университет не только без экзамена, но и без свидетельства хоть о каком-либо образовании – хотя бы в церковно-приходской школе. Спохватились, правду сказать, быстро: 2 февраля 1919 года в Москве был создан первый рабфак (рабочий факультет), а 17 сентября 1920 года вышел декрет Совнаркома «О рабочих факультетах». Там старались хоть как-то подготовить нередко, повторю, полуграмотных крестьян к обучению в университете.
