Рассказы: Приказ, Флора - [2]

— Ну, если говорить о деле всерьез, — уже без улыбки сказал полковник, — то для нас главное дело — оборона всей вашей страны, а значит, и вашего города, господин мэр.

— Благодарю вас, — сказал мэр, внимательно слушавший каждое слово полковника. — А теперь позвольте вам представить самого молодого члена нашего муниципалитета, советника Хавьера.

Молодой человек, нахмурившись, протянул руку, капитан бросил быстрый взгляд на полковника, и тот молча коснулся протянутой руки.

— Господа, рассаживайтесь, пожалуйста, — сказал полковник.

Когда все уселись, капитан поставил на маленький столик коробку сигар и сигареты. Мэр и начальник полиции потянулись за сигарами, бизнесмены взяли по сигарете. Лишь молодой человек не шевельнулся. После первой затяжки все стали поудобнее устраиваться в креслах.

— Господин мэр, — заговорил капитан, — вам, наверно, будет интересно узнать, что полковник уже бывал на Филиппинах и даже в вашем городе. В 1935 году, не так ли, сэр?

— Совершенно верно, — ответил полковник. Он сидел очень прямо, положив руки на стол. — И я еще тогда убедился, что Филиппины — самое подходящее место для военно-воздушной базы. А когда мы ехали сюда во второй раз, я говорил своей жене, что другого такого гостеприимного народа во всем мире не сыщешь. — Он оглядел гостей и спросил — Господа, кто-нибудь из вас участвовал в боях с японцами за Батаан?

Мистер Дисон, кашлянув, сказал:

— Мой сын воевал там.

— Вы вправе им гордиться, — сказал полковник.

— О да, — подтвердил мистер Дисон и приосанился.

— А я в свое время помогал партизанам, — вставил мистер Яп.

— Я полагаю… — начал молодой советник, но полковник, точно не слыша, снова заговорил с мэром:

— Я бы с большим удовольствием сам показал вам базу и надеюсь скоро это сделать. Но сегодня, если я не ошибаюсь, вы пришли с другой целью. Поэтому давайте перейдем к делу.

— Да, пожалуй, — проговорил мэр, стряхнул пепел с сигары и обвел взглядом своих спутников. — Видите ли, господин полковник, — начал он, — мы в городе решили послать к вам депутацию, чтобы выяснить создавшееся положение. Вернее сказать, мы пришли к вам с жалобой, извините за такое неприятное слово. Речь идет о последнем приказе…

Полковник и капитан хранили молчание, поэтому мэр продолжал:

— Вам, должно быть, известно, господин полковник, что два дня тому назад по базе был отдан приказ, запрещающий американским солдатам появляться в нашем городе?

— Мне известно, — сказал полковник. — Я сам издал этот приказ.

В наступившей тишине было слышно, как кто-то из гостей заерзал в кресле.

— Но, позвольте, господин полковник. Как это понять? В нашем городе американских солдат всегда так хорошо принимали!

— Да что там, — вмешался мистер Ретана. — Вот уже сколько лет вся торговля только на ваших солдатах и держится, и вы это прекрасно знаете. Все магазины, рестораны и кабаре…

— Мистер Ретана и мистер Яп, — негромко пояснил капитан, — владельцы кабаре. А мистер Дисон — хозяин самого крупного ресторана в городе.

Полковник кивнул.

— У нас первоклассные заведения, — вставил мистер Ретана, вытаскивая из кармана платок и отирая взмокший лоб. Мистер Яп энергично закивал, подтверждая его слова.

— Разрешите объяснить, господа, — заговорил капитан, — командование базы уверено, что большинство жителей в городе и в особенности наиболее видные граждане искренне и дружески к нам расположены. И приказ, о котором идет речь, издан лишь для того, чтобы оградить гарнизон базы от безответственных, я бы сказал, поступков некоторых личностей.

Заметив, что молодой советник порывается что-то сказать, полковник жестом остановил его и вытащил из папки лист бумаги.

— Вот, — сказал он, — передо мной рапорт нашего военного патруля. Тут речь идет об инциденте, который произошел вечером 16 июля. Я прочитаю вам одно место: «Наш патруль был вызван к бару „Одинокая звезда“ в связи с возникшими беспорядками. По сообщениям очевидцев, группа филиппинцев устроила демонстрацию, они шли по улице, неся плакаты: „Кано (насколько я знаю, это слово у вас означает „американцы“), убирайтесь домой!“ Проходивший мимо солдат нашей базы недостаточно, по их мнению, быстро уступил дорогу. Его грубо оттолкнули. Завязалась драка. Из бара выбежали другие солдаты с целью защитить своего товарища. Прибывший на место происшествия патруль также подвергся нападению. Нарушители порядка разбежались лишь после того, как к нам прибыло подкрепление». А вот другой документ. Это жалоба, поступившая от нашего сержанта. 10 июля, когда он шел по главной улице города, средь бела дня двое филиппинцев позволили себе оскорбительные выкрики в его адрес. В ответ на его протест они сбили его с ног, нанесли удары по лицу и в живот. И эго, господин мэр, вы называете гостеприимством? Мы с вами, вероятно, по-разному понимаем это слово.

Мэр беспокойно задвигался в кресле.

— Уверяю вас, господин полковник, мы тоже считаем такие инциденты достойными всяческого порицания. Мы приняли все меры, чтобы задержать виновных. Уже заготовлены ордера на их арест.

— Господа, — сказал капитан, — мы предприняли эти шаги, вовсе не имея в виду ущемить интересы уважаемых граждан города. Но мы вынуждены были принять меры, ибо все эти стычки — не случайность. Они — результат явного подстрекательства.