Рассказы о землепроходцах - [22]
А в 1670 году Дежнева снова отправляют в Москву. Только теперь ему предстояло везти уже всю «государеву соболиную казну», оцененную в пятьдесят тысяч рублей.
Смерть Дежнева
Бушевала на юге крестьянская война Степана Разина. Дежнев плыл по сибирским рекам, а в это время по Волге поднимались войска Степана Разина, и колокольным звоном, хлебом и солью встречали повстанцев Саратов и Самара.
Восстание разрасталось.
Пали Корсунь, Пенза, Саранск... Все ближе подступала крестьянская война к Москве.
Повстанцев разгромили, и в июне 1671 года казнили в Москве Степана Разина.
Жестоко расправились и с другими участниками восстания.
Семен Дежнев, с «немалым бережением» ехавший в это время в Москву, сам видел страшные следы расправы. Плыли, покачиваясь на речной воде, плоты с виселицами. Черными стаями кружилось над плотами воронье.
Горькой и, может быть, самой трудной была эта последняя дорога казака Семена Дежнева.
В отряде, охранявшем «соболиную» казну, ехал и Нефед Стадухин, сын Михайлы. Дежнев смотрел на молодого казака и думал о своем сыне Любиме, который уже нес казачью службу на реке Охоте.
Новое поколение шло на смену отважным землепроходцам. Ему и передавали Дежнев и Хабаров, Стадухин и Поярков страну, которую они открыли в великом труде и страдании. Сейчас время стерло уже былые обиды... Осталось только великое дело, которое сообща, не щадя своих жизней, исполнили они.
В конце 1671 года Дежнев сдал в Сибирский приказ «соболиную» казну и сразу заболел. Здесь, в Москве, он и умер. Было ему около шестидесяти лет.
Дежнев умер в 1672 году.
В этот год родился Петр I — преобразователь страны, создатель русского флота.
Вместо эпилога
Плачем гениального Аввакума оглашен конец века. Его голосом, его словами, донесшимися из горящего скита, плакала вся уходящая Русь, та Русь, что должна была погибнуть во имя новой России.
Хмельницкий и Разин, Аввакум и Дежнев... Великие люди своего века. Они мучились, они страдали, они совершали подвиги. И их страданиями, их прозрениями, их трудом двигалась вперед история, и труд каждого был необходим для этого движения, и труд каждого навечно оставался в народной памяти.
Ревизия Беринга
После Ништадского мира
В мае 1723 года Петербург встречал «дедушку русского флота». На этом ботике юный Петр плавал по подмосковным озерам. На санях привезли «дедушку» в Шлиссельбург, а оттуда вниз по течению Невы его вел сам царь.
Грохотом барабанов, звоном литавр, ружейной пальбой приветствовали «дедушку» выстроенные вдоль берегов полки. Орудийными салютами встречала ботик и Петропавловская крепость. Вечером по бледному петербургскому небу рассыпались огни фейерверков...
Торжества в честь ботика растянули на все лето. В августе представляли его «воинственным внукам» — кораблям Балтийского флота.
11 августа они выстроились на кронштадском рейде — огромные, многопушечные фрегаты. В торжественной тишине двинулась от пирса к ботику шлюпка. На веслах сидели адмиралы, а впереди, склонившись над водой, князь Меньшиков промерял лотом глубину. Все роли были расписаны строго по рангу. Царь сидел в шлюпке за рулевого.
Сияло солнце. Сверкали над водой мокрые лопасти весел.
Стоя на юте корабля, капитан второго ранга Витус Беринг, вглядываясь в гребцов, пытался рассмотреть, кто где. Вот сам Федор Матвеевич Апраксин, возглавляющий Адмиралтейств-коллегию, вот Дмитрий Николаевич Синявин... За ними, кажется, Скорняков-Писарев — начальник Военно-морской академии, особо доверенный человек государя. А вот и старый знакомый — адмирал Сиверс, тоже, как и Беринг, датчанин. В один год они поступили на русскую службу. Вот адмирал Крюйс... А кто это в паре с ним? Да это же Николай Федорович Головин! А ведь когда-то он плавал под его, Беринга, командою...
Отвыкшие от весельной работы, адмиралы гребли вразнобой. Дергаясь, шлюпка медленно двигалась по голубой воде залива. Царь с трудом удерживал курс.
Наконец подошли к ботику.
Задорно громыхнули три пушечки, установленные на его борту. А мгновение спустя показалось, что раскололось небо. Это полторы тысячи орудийных стволов откликнулись «дедушке».
Вместе с другими салютовал «дедушке» и корабль Беринга. Добродушно улыбался капитан грому салюта. Вчера записал он в семейное Евангелие имя своего второго сына, которого родила ему девятнадцатилетняя Анна Шарлотта Пюльсе, ставшая в замужестве Анной Матвеевной Беринг.
