Рассказы о котовцах - [21]
Сотни людей впились глазами в комбрига и долго молча разглядывали его, как нечто невиданное. В знойной тишине было слышно, как над толпой деловито прогудел шмель, как где-то далеко всполошенно закудахтала курица…
— Коммунист… — прошептал кто-то в толпе позади комбрига. — Вы слышали, люди добрые? Он коммунист…
— Да, коммунист, а что? — спросил Ульрих, не оборачиваясь, и его смешливые глаза стали вдруг серьезными. — Да, я член Коммунистической партии большевиков, той самой партии, которая борется за волю, за землю…
К Ульриху протиснулась высокая женщина в живописно расшитой сорочке. Она внимательно посмотрела на его лицо, потом уставилась на красноармейскую звездочку, рдевшую пунцовой эмалью на околыше его красной фуражки.
— Брешешь! — выпалила женщина. — У коммуниста зирька повынна буты на лоби, а у тэбэ на кашкети![9]
Комбриг опешил сперва, но тотчас овладел собой и разразился неистовым хохотом.
— Три года дерусь за Советскую власть, — воскликнул комбриг, сотрясаясь от смеха, — в каких только сиволапых углах Украины и России не был, но слышать такую чертовщину ни разу не приходилось! Ну и темнота, прости господи, ох и ди-ичь!
Стиснутый толпой, желтоусый мужик с трудом поднял руку, потер кулаком увлажненные смехом глаза и, почесывая в затылке, закрутил головой:
— Уморила баба! Истинный бог, уморила! А все это сработано монастырскими толстобрюхими! Они тут про вас такое понабрехали, только развешивай уши. У коммунистов, мол, и рога, и хвосты, и звезды во лбу! Вот баба, должно быть, и решила проверить. Только всем этим бредням у нас давно уже никто не верит, кроме таких, конечно, легковерных и пустых баб, как эта просвирня.
— Просвирня, говоришь? — спросил Ульрих, как бы что-то прикидывая в уме. — Ну тогда дело ясное.
В это время, энергично работая локтями, сквозь толпу протиснулась вперед черноокая миловидная дивчина с небольшой, но глубокой ямкой на щеке. Она решительно подступила к просвирне, вскинула голову и подбоченилась.
— Ты что, Параскева-Пятница, придуриваешься?! — гневно вскрикнула дивчина. — Зачем позоришь нашу честную громаду всякой брехней?! Тут не монастырь, а мы тебе не монахи! И нечего испытывать нас перед красным командиром! Хватит морочить голову про чертовы хвосты да копыта! А ну геть отсюда, келейная угодница!
И, сжав кулаки, девушка двинулась на просвирню.
— Рятуйте, люди добрые! — заверещала просвирня и закатила глаза к небу. — Матерь божия, она ж прибьет меня зараз!
И, подобрав тяжелый набор цветистых юбок, высокая и необъятная, словно колокол, она расшвыряла плечами мужиков и баб и пустилась вдоль переулка наутек в сторону обители. Удаляясь, она то и дело оборачивалась и грозила кулаками:
— Мало тоби одной дирки на морди! Почекай трохи, дождэшься и другой!..
Командиры с Антеком тем временем завернули за угол и вышли на главную улицу, где отдыхали спешенные эскадроны.
— Да, темная здесь у вас жизнь, — вздохнул Ульрих и покачал головой. Потом посмотрел в конец улицы, где только что скрылся его штаб вместе с Антеком, и дружелюбно поглядел на желтоусого.
Долгий взгляд комбрига вслед командирам снова насторожил мужика. Он тоже посмотрел в конец узкой улицы и усмехнулся.
— Ничего не скажешь, — покачал он головой, — ловко вы заговорили нам зубы. Ну да ладно! Нехай будет по-вашему. Трибунал так трибунал! Только зря вы не дали жандарма в наши руки. Мы бы ему все припомнили, собачьему выродку!
Комбриг примирительно похлопал желтоусого по спине.
— Не сокрушайся, добрый человек, — сказал Ульрих. — В трибунале надежно отольются волку овечьи слезки. Трибунал — пролетарский суд. Поблажки не будет!
Позади желтоусого Ульрих увидел девушку, только что отчитавшую просвирню. Он добродушно посмотрел на ее застенчивое лицо, на черную косу, тяжелым жгутом лежавшую на груди, и спросил:
— Чего это просвирня разорялась тут насчет твоей щеки?
Девушка зарделась, хотела что-то сказать, но ее перебил желтоусый:
— Это случилось с ней, когда еще бегала в школу. Как-то забралась она с ребятней в монастырский сад за грушами. Только вскарабкалась на дерево, а сторож тут как тут. Девчонка испугалась, конечно, шарахнулась вниз по стволу и напоролась на колючку. С той поры ее зовут у нас «Маруся с дырочкой».
— Занятная история, — улыбнулся Ульрих и погладил девушку по голове. — Ну да ничего. Меченая даже лучше. По крайней мере не затеряешься.
Девушка жила вдвоем с матерью и помогала ей вести убогое вдовье хозяйство. Отец ее пропал без вести в первые дни войны на германском фронте, в Мазурских болотах.
— Надо учиться, Маруся, — сказал комбриг после недолгого раздумья. — У Советской власти для молодежи открыты все дороги. Смотри не засиживайся здесь. Смелее надо, Маруся.
Девушка ничего не ответила. Она благодарно поглядела на Ульриха большими карими глазами и грустно улыбнулась. В эти минуты она и не подозревала, что через несколько дней добровольно придет в семью котовцев, а через месяц в боях за Львов смелостью и отвагой новой сестры милосердия будет гордиться вся бригада.
Толпа между тем успокоилась, а когда комбриг шагнул вперед, то почтительно расступилась. Коновод без помех подвел к нему коня и передал поводья. Не спеша, с достоинством Ульрих вскочил в седло и медленным шагом поехал к монастырю. За ним следом побрела толпа.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».
Рассказ об островах Курильской гряды, об их флоре и фауне, о проблемах восстановления лесов.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Это третья книга писательницы, посвященная школе. В «Войне с аксиомой» появляется начинающая учительница Марина Владимировна, в «Записках старшеклассницы» — она уже более зрелый педагог, а в новой книге Марина Владимировна возвращается в школу после работы в институте и знакомит читателя с жизнью ребят одного класса московской школы. Рассказывает о юношах и девушках, которые учились у нее не только литературе, но и умению понимать людей. Может быть, поэтому они остаются друзьями и после окончания школы, часто встречаясь с учительницей, не только обогащаются сами, но и обогащают ее, поскольку настоящий учитель всегда познает жизнь вместе со своими учениками.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».