Рассказы о Кирове - [68]

Разумеется, вскоре Дункин переулок был вымощен.

Сергей Миронович органически не мог выносить болтунов. Одного ленинградского работника Киров частенько ругал за плохую работу. Тогда тот начал ходить к Кирову чуть ли не каждую неделю и все рассказывал ему о своих планах. Придя как-то к себе в кабинет, Сергей Миронович вызвал Платонову и спросил, кто его ожидает. Услышав фамилию этого работника, Киров махнул рукой и распорядился:

— Скажите ему, что я не желаю слышать больше никаких его планов. Разговаривать с ним буду только тогда, когда он придет сообщить, что порученная ему работа выполнена.

Вообще надо отметить, что Сергей Миронович очень не любил докладных записок о работе. Бывало, в ответ на какое-нибудь его задание работник отвечал: «Хорошо, я вам напишу отчет». Сергей Миронович в таких случаях заявлял всем одно и то же: «Нет, вы уж зря бумаги и времени не тратьте. А просто, когда выполните работу, тогда приходите и расскажите, что вы сделали. А на бумаге-то писать все можно».

Товарищ Киров не терпел, когда кто-нибудь входил в кабинет во время заседания. Однажды во время очередного пленума понадобилось срочно вызвать секретаря одного из райкомов. В кабинет вошла Дубровская. Не успела она пройти несколько шагов, как кто-то дернул ее за рукав. Оказывается, Сергей Миронович делал ей весьма недвусмысленные знаки, чтобы она немедленно же вышла из кабинета.

Через час, во время перерыва, Сергей Миронович подошел к Дубровской и весело спросил:

— Ну как, товарищ Дубровская, всех успели сегодня зарегистрировать?

Дубровская сразу даже и не поняла, почему Сергей Миронович интересуется регистрацией. И только потом ей сказали, что Киров беспокоился, не обиделась ли она, что он выпроводил ее при всех из кабинета, и поэтому подошел к ней в перерыве поговорить.

Если Сергей Миронович давал нам какое-нибудь задание, он требовал, чтобы оно было немедленно выполнено. Вызовет он работника в кабинет и скажет:

— Найдите мне такую-то бумагу.

Иной раз не так-то скоро находили нужную справку. А Киров через несколько минут вызывает к себе снова:

— Нашли?

— Нет…

— Черт знает что такое! Если вы не можете найти нужной бумаги, значит, вы не умеете работать.

И это нетерпение Сергея Мироновича не только не мешало нам в работе, а, наоборот, приучало нас к аккуратности и быстроте. Всегда хотелось, чтобы всякая справка, любая бумага, которая может понадобиться Сергею Мироновичу, лежала на своем месте.

Сергей Миронович требовал, чтобы на все телефонные звонки сотрудники отвечали немедленно. Как-то во время дежурства Суомалайнен-Тюнккюнен вышла в буфет выпить воды. В это время Киров позвонил в свой кабинет. Никто, конечно, не подошел; тогда он позвонил в секретариат, в особый сектор и, наконец, в комендатуру. Когда Суомалайнен возвращалась из буфета, в коридоре ее нагнал красноармеец и сообщил о звонках Кирова.

— Сергей Миронович недоволен, что дежурной нет на месте, меня послали разыскать вас.

Суомалайнен немедленно позвонила Сергею Мироновичу. Услышав ее голос, Киров сразу же начал с выговора:

— Почему вас нет на месте? Разве вы не знаете обязанностей дежурного? Где вы пропадали?

Суомалайнен объяснила причину своего отсутствия. Киров тем же недовольным тоном попросил, чтобы Суомалайнен сообщила ему о силе ветра и подъеме воды на Неве.

Когда через две минуты Суомалайнен подошла к телефону, Сергей Миронович уже «остыл». Как всегда, он поблагодарил за справку, спросил, не было ли каких-нибудь звонков из Москвы, и, попрощавшись, повесил трубку.

Бывало, Сергей Миронович «разнесет» кого-нибудь в пух и прах, а на другой день улыбнется и спросит:

— Ну что, попало вам вчера от меня?

Вообще надо сказать, что вспыльчивость Сергея Мироновича объяснялась исключительно чувством огромной ответственности и беззаветной любви к делу, которое доверил ему народ нашей великой страны. Требовательный к себе и к другим, если только вопрос касался дела, Киров был исключительно скромен, приветлив и чуток в своих отношениях с окружающими.

Сергей Миронович знал всех работников Смольного; проходя по коридору или входя в комнату, он запросто здоровался с нами. Характерная деталь: встретив товарища, к которому у него не было вопросов, Сергей Миронович здоровался с ним, а потом вступал в разговор. Если же у Кирова было дело к встреченному товарищу, он обычно сначала задавал вопрос, а потом уже здоровался. Так бывало и тогда, когда он звонил в Смольный по телефону. Киров сначала спрашивал о том, что его интересовало (иногда это были три-четыре фразы), а потом говорил «здравствуйте». И мы отвечали ему точно так же: сперва излагали то, о чем он спрашивал, а заканчивали свои слова приветствием «здравствуйте».

Хочется отметить еще одну черту в работе Сергея Мироновича. Оп не терпел, чтобы окружающие его сотрудники делали какую-нибудь работу механически, не понимая ее сути… Кажется, глубокой осенью 1934 года Ленинграду грозила опасность наводнения. У нас в обкоме был специальный аппарат, показывающий силу ветра и уровень подъема воды. Когда Сергей Миронович уехал в один из этих тревожных дней поздно вечером домой, он приказал, чтобы дежурные звонили ему каждые 5—10 минут и сообщали показатели аппарата. Утром Киров вызвал к себе дежурных и потребовал, чтобы они объяснили ему устройство аппарата и значение каждой стрелки. Мы, конечно, ничего толком не знали. Тогда Сергей Миронович сам рассказал нам об этом аппарате и научил разбираться во всех обозначениях.