Рассказы о большом мире - [64]

Обожаю твой смех. Искренний, мелодичный, задорный. Когда ты смеёшься, я счастлив.

Ты удивительная. Нежная хрупкая тридцатилетняя девочка. Светлый, искренний человечек с огромным сердцем и теплом во взгляде.

– Ну, давай же, прыгай! – кричишь ты, визжа от восторга. – Вода отличная!

Я давно уже прыгнул. В глубину твоих тёплых, карих глаз. Даже не прыгнул, рухнул, как подстреленная птица. Жаль, что не могу рассказать тебе об этом.

– Нет, правда, я в другой раз. Лучше позагораю.

– Ну, как хочешь, – отвечаешь ты, жмурясь на солнце, вытягиваешь руки и ныряешь в прохладу реки.

Ты вошла в мой мир, сорвав и разбросав полевые ромашки, заставив звенеть колокольчики и свив венки из одуванчиков. Это красиво только, когда ты рядом. После того, как ты уходишь, мне остаётся лишь смотреть, как засыхают сорванные цветы.

Девочка моя нежная, улыбчивая, что же ты не моя-то совсем…

И я не узнаю вкуса твоих губ, не проснусь воскресным утром в обнимку с тобой, и в будни, уходя на работу, не поцелую спящую, такую милую и родную.

В этом никто не виноват. Единственная причина – мы познакомились слишком поздно.

– О чём задумался? – спрашиваешь ты, выходя на берег.

Протягиваю тебе полотенце. Сложно ответить на вопрос. Ком в горле. Огромных усилий стоит даже молчание, а скажи я хоть слово, голос меня выдаст.

– Бо-о-орь….

Ты подходишь ко мне и внимательно смотришь в глаза, словно пытаясь прочитать мои мысли.

– Всё в порядке?

Я на мгновение зажмуриваюсь, и бодро отвечаю:

– Всё отлично, Маринка.

– А чего загрустил?

– Вспомнил, что уехать мне нужно. Работа, все дела.

Ты замираешь с полотенцем в руках.

– Ну как же… Ты ведь приехал только вчера… Ты же говорил, что до понедельника свободен…

Я давно уже не свободен. Без тебя вся моя жизнь – тюрьма.

– Да просто.. Там факсимиле попросили.. В общем, нужно уехать. Извини, пожалуйста, просто так надо.

Так действительно надо. Не мне. А тебе и ему. Если я не уеду – не дам гарантии, что смолчу и дальше.

Опускаешься на заросший сочно-зелёной травой берег, обхватываешь руками колени. Мне так хочется обнять тебя и сказать, что всё-всё-всё будет хорошо. Ты бы знала, как мне не хочется уезжать…

– Ну, хоть на лодке покатаемся? – с надеждой в голосе спрашиваешь ты, оборачиваясь и заглядывая в глаза.

– Конечно. Покатаемся и поеду.

– Только перед дорогой я тебя накормлю, – говоришь ты, хмуря брови. – И никаких возражений не принимается!

– Я с удовольствием.

Ты отворачиваешься к реке и тихо спрашиваешь:

– Всё-таки красиво тут, да?

С тобой да. Очень.

– Красиво, – говорю я и подхожу ближе, ступая босыми ногами по прохладной прибрежной траве. Словно очарованный дикий зверь подкрадываюсь к тебе. Ткнуться бы носом ещё раз в твои волосы. Закрыв глаза, подарить себе пару секунд лжи о том, что ты моя.

Я не боюсь озвучить мысли. Просто не хочу портить тебе жизнь.

Главное то, что ты счастлива, пусть и не со мной. Заставляю себя считать, что от этого легче. Получается плохо.

За спиной слышится шорох, и я оборачиваюсь. Коля подмигивает мне и подходит ближе, держа в руке бутылку вина.

– Мандаринка, знаешь, кто такой «настоящий друг»? – спрашивает он.

– Кто? – оборачиваешься ты к нему, бросив на меня хитрый взгляд.

– Тот, с кем можно оставить жену, не боясь, что между ними возникнет флирт, а то и любовь.

Вы смеётесь.

И я выдавливаю ответную улыбку.

Хотя мне впервые больно от твоего смеха.

Есть только вечность

1.

Когда прозвенел мобильник, я, сонный и измотанный, ничего не соображал. Посмотрел на часы – половина четвёртого утра.

Автоматически нажал на кнопку ответа.

- Игорь, привет. Извини за поздний звонок, просто ты просил сообщить сразу.

- Что случилось, Гриш?

- Клаус. На старых видеоотчётах он появился двадцать восьмого ноября. У нас получилось, Игорь!

- Выбегаю! Буду через полчаса! Ничего не предпринимай, умоляю тебя!

Мигом проснувшись, я вскочил с кровати, наспех оделся и выбежал из дома.

Так быстро до лаборатории я никогда не добирался.

Клаус – белая лабораторная мышь, маленький герой большого эксперимента.

Вчера был значимый день – Григорий Павлович ввел Клаусу новый утверждённый вариант сыворотки. Гриша – мой зам, который в своё время возглавлял лабораторию генетической рекомбинации в Сорбонне. Мы занимались вопросом перемещения биологических объектов во времени и роль руководителя лаборатории доверили мне. Дело не в лояльности вышестоящего руководства, просто я в своё время возглавлял кафедру квантовой физики и нанотехнологий, а сразу после этого занялся индивидуальным проектом по квантовой гравитации. Плюс ко всему я доктор биофизики и один из пятидесяти учёных на Земле, занимающихся проблемой времени. Конечно, я не Стивен Хокинг из Кембриджа и не Стивен Вайнберг из Остина, но определённый вес в научном мире имею.

До Клауса, мышкой А – основным объектом – был Марти, но, к сожалению, Марти умер через час после введения последнего на тот момент варианта сыворотки. Не перенёс минимальной дозы, которую в дальнейшем планировалось увеличить, чтобы перемещать во времени более крупные организмы. Удачный исход эксперимента обозначал переход к шимпанзе, а они, как известно, к человеку намного ближе, чем лабораторные мыши.