Рассказы - [6]

Однажды, вместо нашего голубя, я увидела какого-то чужого — крупного, взъерошенного, с тусклыми, неопрятными перьями. Он сидел, нахохлившись, закрыв глаза, и был похож на одинокого вдовца, потерявшего жену. Но тут же мне стало смешно: он напомнил мне одного поэта из Красноярска, красивого, высокого мужчину, но когда он сидит, опустив голову и согнувшись в три погибели, в профиль напоминает старого ворона или вот такого голубя…

Потом на балкон прилетело сразу несколько голубей. Они дрались, галдели, клевали «нашего». Мне это не понравилось, тем более, они не подпускали его к корму. Пришлось несколько раз погонять их, что им, конечно же, не нравилось, но всё же они куда-то улетали. Оставался только старый голубь. Он целыми днями неподвижно сидел на перилах, я даже не видела, когда он клюёт или пьёт воду, но и пшено, и вода быстро исчезали. Изредка появлялся молодой, шумно взлетал вверх, на антресоли, побыв там какое-то время, спускался на балкон и они сидели, поодаль друг от друга… Чужие голуби прилетали каждый день, но я их не кормила. Приходилось несколько раз в день выходить на балкон, и хлопать ладонями или махать какой-нибудь тряпкой. Они испуганно взлетали, но, покружившись вокруг дома, опять садились на ограждение. Наш «старичок» тоже взлетал вместе с ними, но возвращался тут же, совершенно не боясь меня.

С антресолей однажды послышался писк, и мы поняли, что там вывелись птенцы. Муж ругал меня, что я кормлю птиц, они привыкнут, и тогда от них никуда не денешься, но мне было жалко их — ну и пусть, чем они мешают! Однако вскоре я поняла, что он был прав. Ранним утром, едва только начинало светать, на балконе начиналась возня, хлопанье крыльев, гульканье и тому подобное.

И хоть мы привыкли рано вставать, мне это совсем не нравилось. Уже целая стая чужих слетались на балкон. На полу появились засохшие пятна, которые они роняли, сидя на перилах. «Да это же удобрение, — смеялась сестра, когда я пожаловалась ей на это безобразие, — гуано называется, собирай и ко мне на огород привози».

Но, шутки шутками, а пятен становилось всё больше. Полдня у меня ушло на то, чтобы убрать их. Вымыла пол на балконе, полила цветы, убрала лишнее барахло — красота!

Чужие голуби несколько дней не появлялись, а наши вели себя довольно скромно, я продолжала их подкармливать. Если забывала это сделать, они напоминали о себе.

Сидим, завтракаем. Старый голубь, сидя на ящике с настурцией, выжидающе глядит в окно. Мне становится неловко — мы едим, а он голодный — отставив завтрак, иду за кормом, наливаю воды в корытце. Меня они уже не боятся — клюют, чуть ли не с рук. Пока я сыплю крупу, они нетерпеливо топчутся рядом. Того и гляди, ноги начнут клевать. С антресоли доносится громкий писк, возня. Скорей бы выросли да улетели!

Ага, улетят, как же! Захожу в спальню — и… столбенею: на верхней полке зеркала сидит старый голубь. Спокойно так, невозмутимо, даже не пошевелился. На голубом атласном покрывале темнеет уже подсохшее пятнышко, видно, давно тут обосновался. Ну, наглец, это уж слишком! Выгоняю его, но самой кажется, что он всем своим видом показывает, что недоволен.

Нет, надо что-то с ними делать. А что? Не выбросишь же маленьких голубят, которые и летать не умеют. Подожду ещё.

В конце балкона у нас кладовка, устроенная за выступом дома. Слышу, в ней шебуршат, дай, думаю, посмотрю — что там. А там — мама дорогая! Рамки к картинам, загрунтованные холсты, куски ДВП, ждущие, когда ко мне придёт вдохновение и я начну рисовать, тазики, банки и всё остальное — густо покрыты этим самым удобрением. Вдобавок ко всему тяжёлая капля шлёпается сверху, с антресолей, прямо мне на голову.

Ругаясь и чуть не плача, долго убираю всё это, закрываю дверь в кладовку, мою пол на балконе. Старый голубь не улетает, сидит, смотрит. «Кыш, гад такой», — машу я тряпкой, а он — ноль внимания.

Ну, всё! Никакого вам больше корма, хватит! Два дня не обращаю на них внимания. Они обиженно заглядывают в окна, садятся на подоконник, стучат клювом в стекло — я непреклонна.

Однажды днём вижу — два молоденьких голубёнка сидят, совсем юные. Пробуют взлететь — не получается, падают обратно, пищат. А их ведь кормить надо, сами ещё не умеют. Бедный папаша летает туда-сюда целый день…

Тайком от мужа беру банку с зерном, выхожу на балкон. Старый голубь мигом слетает с ограждения, нетерпеливо ждёт, когда я отойду, и принимается клевать. Птенцы тоже неуклюже слетают, почти падают с ограждения, робко приближаются к корму. Старый отгоняет их, клюёт.

«Ах ты, жадина, — говорю, — тебе одному, что ли насыпала! А ну-ка не трогай их!» И, что удивительно, старый голубь заходит с другого конца кучки, не обижая больше голубят. Они неумело клюют, стучат крохотными носиками. Голубка сидит на перилах, не вмешивается — мудрая мамаша.

Вообще, за голубями интересно наблюдать — у них существуют свои законы, своя иерархия, свои сложные взаимоотношения: любовь, ревность, ссоры — всё, как у людей. Да… Всё, как у людей, это уж точно. А что до их беспардонности и наглости — так и среди людей частенько встречаются такие же «голуби»: ты для них стараешься, выворачиваешься наизнанку, помогаешь, а они — раз! — и капнут этим самым гуано тебе на голову. А иногда и в душу.